Клео вздрогнула.
— Не думаю, что слышала что-нибудь лучше.
Мой член затвердел еще больше.
— Хочешь, чтобы я оказался внутри тебя?
— Хочу — это мягко сказано. — Она понизила голос. — Я несколько недель была мокрой из-за тебя.
Чтоб меня. Я застонал себе под нос.
Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к тому, насколько она прекрасна и совершенна?
Встав передо мной, она прошептала:
— Зачем ждать до вечера?
В тот момент, когда прозвучали эти слова, я не смог остановить неизбежное. Мне нужна была эта женщина. Нужна мне прямо сейчас.
— Ты не знаешь, что только что сделала. — схватив ее за запястье, я двинулся вперед.
Мы направились к выходу под звук ее смеха. Проходя мимо Спички, я сунул ему в руки свое пиво, а затем наполовину выпитый дайкири Клео.
— Оставь это себе. Мы уходим.
Спичка приоткрыл рот, но он не успел ничего сказать, поскольку я рванул Клео через комнату.
Было нелегко ориентироваться в толпе людей и избегать пьянящего, заражающего всех счастья. Каждая задержка, каждый невнятный разговор только делали мой член тверже. Я стиснул челюсти. Клео, блять, не помогла делу, извиваясь передо мной и прикусывая губу всякий раз, когда мои пальцы касались ее поясницы.
К тому времени, как мы добрались до коридора, мы оба тяжело дышали. Я едва мог ходить, потому что нуждался в ней.
— Черт возьми, я не могу больше ждать.
Выбрав комнату, которая у меня была, когда я впервые приехал, я втолкнул Клео внутрь и запер дверь. Обстановка сильно отличалась от той, что царила тут в мою первую ночь здесь. Грязные обертки, ужасная вонь и отвратительные ковры исчезли. В ней был свежий слой краски и бесцветная индивидуальность, присущая спальне для гостей.
Мои мысли вернулись к инциденту, произошедшему в этой комнате. Здесь я потерял девственность. Я изменял Клео, потому что был гребаным реабилитированным преступником, который каким-то образом оказался самым молодым президентом «Порочности».
На секунду мне захотелось сменить комнату, но потом Клео сорвала верх и встала передо мной в шортах и черном лифчике.
— Блять.
Я бросился на нее.
Бремя отсутствия ее — жизни в чистилище с верой в то, что она мертва — внезапно исчезло. Последние остатки страха, что она может снова исчезнуть, исчезли, и у меня задрожали руки, когда мы упали на матрас, наши ноги и губы сомкнулись в неразрешимой головоломке.
Она ахнула, когда я захватил ее сосок своим ртом, стягивая ее бюстгальтер вниз, чтобы обнажить ее восхитительную плоть. Ее кожа была мягкой и податливой, мое всасывание быстрым и жадным. Я собственнически сжал ее грудь.
— Господи, я хочу тебя.
— Тогда возьми меня, — она обвила ногами мои бедра, схватила меня за задницу и прижала к себе.
Я прикусил ее набухшую плоть, слизывая соленую кожу. Ее руки скользнули вверх по моей спине, чтобы схватить мою голову, прижимая к своей груди. Ее дыхание прерывалось, когда я посасывал ее сосок, и слова, которые мне никогда не надоедали, слетели с ее губ.
— Я люблю тебя, Арт. Так чертовски сильно.
Ее пылкое признание врезалось мне в душу. Глаза защипало. Руки задрожали. И мое сердце снова раскрылось.
Взобравшись на нее, я запустил руки в ее густые волосы.
— Как пожелаешь, Лютик.
«Я тебя люблю».
Ее лицо просветлело, и свежие слезы обожания застыли в глазах.
Ее любимая цитата из детского фильма эхом разносилась вокруг нас, еще больше сближая.
Я взял ее за подбородок, поглаживая нижнюю губу, когда из глаза потекла одинокая слеза.
Мое сердце дрогнуло.
— Не надо — выдохнул я.
— Когда ты плачешь, меня раздирает, черт возьми.
Клео потянулась и поцеловала меня.
— Это слишком много. — Она вгляделась в меня своими прекрасными изумрудными глазами. — Что я чувствую к тебе. Что ты делаешь для меня. Наконец-то мы вместе. Это все....
— Больше — пробормотал я, касаясь ее губ своими губами.
Я убивал ради нее. Я плакал из-за нее. И теперь я надеялся, что заслуживаю ее.
Опустив руки, я нащупал ее шорты и стянул их.
Она заерзала, когда мои пальцы скользнули между ее ног.
— Блять. На тебе нет нижнего белья.
Клео крепче сжала мои плечи.
— Я надеялась, что что-то подобное произойдет. — ее щеки вспыхнули. — Это были долгие несколько недель.
Ее руки скользнули по моей груди, оставляя горячий след на моей коже.
— Раздевайся, Артур. На тебе слишком много одежды.
Я усмехнулся, испытывая учащенное сердцебиение от потребности в ее голосе. Немного отодвинувшись от нее, я высвободился из своего патча и потянул за ворот, срывая через голову футболку.
— Намного лучше. — Клео ухватилась за пояс моих джинсов и расстегнула их с рекордной скоростью. Выгнув бедра, я помог ей снять все, что было на мне. Поднявшись к ней сзади, я расстегнул бюстгальтер Клео и обнял ее. Обнаженное к обнаженному. Кожа к коже.