Оказалось, что так и есть. Она была такой грязной маленькой девочкой, ложилась ночью в постель и тискала свои груди, а потом задрала ночную рубашку и уселась верхом на подушку. Я был один в своем кабинете в церкви и смотрел на это, мой член был настолько твердым, что болел.
Я даже не мог подождать достаточно долго, чтобы встать и запереть дверь. Мне оставалось только надеяться, что в ближайшие пять минут никто не попытается войти.
Камеры уловили легкие стоны Сиенны, когда она завелась, и я, не отрывая глаз от экрана телефона, стал возиться с ремнем, пытаясь быстро вытащить член одной рукой.
Я застонал, обхватил член рукой. Электрический ток пробежал по мне, когда я поглаживал себя в такт движениям ее бедер. По моим венам побежал жар, а удовольствие закрутило меня в тот самый момент, когда Сиенна достигла своей кульминации. Я вздрогнул, почувствовав, что разрядка наступила, и наделал беспорядок на своей рясе.
Это было неправильно, и я знал это, но ничто и никогда не доставляло мне такого удовольствия. Я чувствовал, что все встает на свои места, и я уже никогда не буду прежним.
Прошел месяц, и дрочить при виде мастурбирующей дочери стала частью моей ежедневной рутины. Я понял, что жизнь меня совсем не устраивает.
Глава 2
Сиенна
— Ты думаешь что я не знаю, о чем ты размышляла, - шипела мама, пока я шла рядом с ней в продуктовый магазин. — То, как ты смотрела на эти презервативы... что, если бы кто-то увидел?
Я вздохнула через нос и постаралась не дать ей понять, что я не слушаю. Это было несложно. За эти годы я научилась хорошо притворяться, что слушаю ее, когда это не так. Это было необходимо, чтобы каждый день жить с ее постоянной критикой.
— Я имею в виду, я просто не понимаю, почему ты все время ставишь меня в неловкое положение. Разве ты не можешь просто быть хорошей девочкой?
Мы шли к кассе, а мама все продолжала и продолжала, и тут я увидела знакомое лицо. Джанет Такер была прихожанкой церкви. Она приходила туда всегда, постоянно сидела на третьей скамье с правой стороны церкви, возле витража, изображающего трех женщин, которые посетили гробницу Иисуса и нашли ее пустой. Мой отец всегда любил указывать на эту витрину на Пасху во время своего драматического рассказа.
Обращаясь к прихожанам, он умел подбирать слова, вкладывая в свой голос нужные эмоции, чтобы вдохновить членов церкви. Дома он мог быть строгим и бескомпромиссным, но я понимала, почему такие люди, как Джанет, так сильно на него равняются.
— Тереза, - позвала Джанет, подходя к нам. Моя мама тут же прекратила свое сердитое бормотание и широко улыбнулась.
— Джанет, как дела? Я слышала, твоему сыну предложили футбольную стипендию?
Она была теплой и милой с Джанет, что просто вонзило нож в мое сердце, ведь несколько секунд назад она ругала меня. Эти две женщины завели разговор о вещах, которые меня совершенно не волновали. Я знала, что мама рассердится, если я посмею отвлечься, поэтому они не оставили мне ничего другого, как попытаться отвлечься. Рядом была полка с журналами, и мой взгляд остановился на ней, пробежавшись по различным обложкам.
Ничто не привлекало моего внимания, пока я не заметила мужчину и женщину на обложке журнала. Мужчина сидел в кресле с высокой спинкой, а женщина устроилась у него на коленях. На ней было короткое черное платье, и одна мужская рука лежала на ее бедре, а другая обнимала ее за шею. Они оба смотрели в камеру, и я была совершенно заворожена выражением их лиц. Мужчина казался возбужденным с оттенком гнева. Взгляд женщины тоже был горячим, но в нем был и страх.
Я не могла объяснить себе, почему вид этого страха заставляет меня сжимать бедра, но это было так. Что-то в сочетании желания и страха казалось возбуждающим. Не то чтобы я совсем ничего не знала о сексе.
Мне было восемнадцать лет, но иногда мне казалось, что в этом плане я сильно отстаю от своих сверстников. Я росла в изоляции, даже не осознавая этого. Только в последние пару лет я поняла, насколько сильно отстаю от своих сверстников в плане знаний о таких вещах, как секс.
В моем классе две девочки были беременны, а я даже ни разу не целовалась с мальчиком.
Казалось, все помешаны на свиданиях, и большинство моих школьных друзей вели активную половую жизнь. Конечно, моя мама об этом не знала. Оба моих родителя считали, что я общаюсь только с теми девушками, которые вписываются в те рамки, которые они считают приемлемыми. Они не понимали, что посещение еженедельной церковной службы вовсе не означает, что Энджи Кармайкл или Сара Фолкнер были такими милыми и невинными девушками, какими их считала моя мама.
Они были моими сексуально активными лучшими подругами. Энджи встречалась со своим парнем уже год, и у них уже были планы жить вместе после окончания школы, даже не выходя замуж. Сара, напротив, любила спать с парнями. Я пыталась отговорить ее от этого, указывая на то, что блуд запрещен в Библии, но она не слушала.
В последнее время я задумалась, действительно ли будет так плохо, если я тоже исследую свою сексуальность. Я знала, что проповедует мой отец, но казалось, что все живут половой жизнью. Неужели все они ошибаются?
И все же я не решалась сделать что-то, что считала неправильным. Я поговорила с Сарой о своих чувствах, и именно она посоветовала мне сначала попробовать доставить удовольствие себе. Это казалось идеальным способом исследовать свои сексуальные желания, не нарушая правил.
Поэтому я уставилась на картинку в журнале, уже зная, что она будет всплывать в моей памяти, когда я буду кататься на подушке. Мне приходилось искать источники возбуждения везде, где только можно, поскольку в моем доме не допускалось ничего эротического ни в каком виде.
Я перестала следить за разговором между мамой и Джанет, поэтому было особенно неприятно, когда мама ущипнула меня за руку так сильно, что остался синяк. Я подпрыгнула, издав писк, когда оглянулась на нее. Джанет отвернулась, чтобы помахать кому-то знакомому, давая маме возможность привлечь мое внимание. По выражению ее глаз я поняла, что она злится.
Отлично. Мне придется выслушать еще одну лекцию.
— Итак, Сиенна, как дела? - спросила Джанет.