– Простите, ваша милость, – после некоторой заминки уже более покладисто отозвался он.
Сняв с глаза повязку и отложив в сторону кинжал, Антония выдернула из пояса пару шелковых лент. Когда Деверилл понял, что она собирается привязать его к спинкам кровати, у него в глазах вспыхнул опасный огонь, но он лишь молча стиснул зубы.
Став коленями на кровать, Антония привязала ленты к раме красного дерева, подняла обе руки Деверилла и накинула шелковую петлю ему на запястья. Все это время он просто наблюдал за ней – возможно, потому, что ее груди покачивались перед ним, как сочные спелые фрукты. Когда Антония на мгновение наклонилась ниже и провела твердыми верхушками по его губам, он не смог сдержать стон.
На ходу погладив пальцами его член, Антония встала с кровати, чтобы снять платье. Раздевшись, она, не стесняясь, встала перед Девериллом, слегка расставив ноги, положив руки на бедра, гордо выставив вперед налившиеся груди, и в ее глазах искрилось озорство и еще что-то более глубокое и более загадочное.
Трей не мог отвести от нее взгляд. Он никогда не видел Антонию такой – настоящей необузданной сиреной, очаровательной соблазнительницей, получающей удовольствие от возможности позволить себе полную свободу. В нем мигом вскипели страсть и желание, на что Антония, несомненно, и рассчитывала.
– Моя королева, – его голос оказался более хриплым, чем он ожидал, – я не думаю, что вы собираетесь облегчить мои страдания, воспользовавшись мною прямо сейчас?
– Разумеется, не сейчас. Сначала я намерена заставить тебя умолять о милосердии.
– Будь я проклят, я никогда не прошу пощады.
– Осторожнее, пленник, – предупредила Антония. – Если ты не смиришься, я оставлю тебя здесь и велю кому-нибудь из моих моряков доставить мне удовольствие.
– Ваша команда – это жалкий сброд, – насмешливо протянул Деверилл. – Держу пари, вы предпочтете, чтобы вас оседлал настоящий мужчина.
– Честно говоря, я предпочитаю, чтобы на мне вообще не ездили. Я сама хочу немного поездить. – С этими словами Антония забралась на кровать и, усевшись на Деверилла верхом, крепко уперлась руками в его грудь, а потом прижалась пылающей расщелиной к его члену.
– Мне нравятся требовательные любовницы, – сдавленным голосом произнес Деверилл.
– О, я намерена быть очень требовательной. – Сняв пиратскую косынку, Антония отшвырнула ее в сторону и тряхнула головой, так что ее шелковые волосы свободно рассыпались по плечам, затем, наклонившись, она провела локонами по его телу.
Деверилл отрывисто вздохнул, но в данный момент Антония, очевидно, не стремилась возбудить в нем желание, вместо этого она томительно медленно, нежно стала целовать его шрамы.
Лежа с закрытыми глазами, Трей чувствовал легкое прикосновение ее губ, языка… Господи, как он мог позволить себе оказаться в таком беззащитном положении? То, что он позволил Антонии добраться до этой мрачной, болезненной части его души, доказывало степень его доверия к ней. Ему хотелось убежать, хотелось спрятаться от жгучих эмоций, которые Антония возбуждала в нем своими нежными, обжигающими поцелуями, однако он не мог заставить себя пошевелиться.
Встав на колени между его раздвинутыми ногами, Антония окинула взглядом широкую грудь, живот, вытянутые бедра и распухший, торчащий член, поднявшийся почти до пупка. Осторожно, чтобы не задеть эту выступающую мужскую принадлежность, она снова наклонилась и легко поцеловала член Деверилла, сжав его губами, а потом погладила языком.
Деверилл беспокойно пошевелился, а Антония, как будто собираясь еще усугубить его беспомощность, накрыла отяжелевшие мешочки яичек и стала медленно поглаживать нежную кожу, потом, потянувшись выше, сомкнула пальцы и взяла в ладонь твердый поднявшийся член. Толстая плоть затрепетала у нее в руке, когда она мягко стиснула ее.
Все мускулы в теле Деверилла напряглись, но он остался неподвижным, стараясь не потерять контроль над собой. Это был вызов, на который Антония, очевидно, не могла не ответить. Она низко склонилась у него между ногами и потерлась носом о нежные мешочки. От ее ласки дыхание Деверилла остановилось, а когда Антония прикоснулась губами к основанию члена и слегка зажала его, вырвалось хриплым шипением. Еще через несколько секунд ее язык стал медленно подниматься вверх, лаская твердую плоть.
Деверилл, возбужденный до предела, издал низкий гортанный звук и откинул назад голову, предоставляя Антонии делать с ним все, что она пожелает. Тогда она слегка сжала его раздувшийся член и полностью сомкнула вокруг него губы. Деверилл содрогнулся, его бедра непроизвольно оторвались от постели, а спина выгнулась навстречу сладостному мучению. Однако когда он стал медленно двигаться у нее в губах, Антонии это не понравилось.
– Спокойно, – приказала она хриплым голосом, – или я перестану.
Деверилл подчинился, однако ему стоило больших усилий держать себя в руках, и когда Антония продолжила, он сжал пальцами ленты, связывавшие его запястья. Ее руки помогали губам медленно сводить его сума, а когда он громко застонал от болезненного наслаждения, Антония сильнее сжала губы, упиваясь чувством власти и восторгаясь тем, как он отвечает на ее прикосновения, продолжая мучить его, возбуждать, воспламенять…
– Господи… – наконец хрипло выдохнул Деверилл, – довольно, иди же сюда. – Он освободился от шелковых уз и, потянув Антонию вверх, усадил ее верхом к себе на бедра.
– Королева, – едва дыша, поправила его Антония. – Я королева.
– Нет, ты колдунья, и ты сводишь меня с ума.
– Ты тоже сводишь меня с ума, – шепнула она.
Трей не сомневался, что Антония говорит правду, потому что когда она опустилась на него, ее женские складки уже были влажными и пульсировали. Судорожно сжимая руками округлые бедра, он с каждым вздохом все сильнее притягивал ее к себе.
Это был волшебный акт слияния; Трей почувствовал, как Антония скользит по нему, и едва не кончил.
– Ты такая горячая и влажная, – простонал он, тяжело приподнимаясь.
От его движения Антония задохнулась и покачала бедрами, а он в ответ начал энергично двигаться, задавая ритм. Последней каплей стало вырвавшееся у Антонии прерывистое всхлипывание; голод в его теле разросся и превратился во что-то огромное, неистово ворочающееся внутри. Тогда он глухо прорычал ее имя…
Ответ Антонии был таким же неистовым. Наслаждаясь темпом движения его тела, она скакала на нем со свирепой первобытной ненасытностью к вершине, и когда он уже больше не мог терпеть, их обоих сожгла испепеляющая страсть.
Окончание, казалось, длилось целую вечность. Деверилл был потрясен мощью реакции Антонии. Когда она без сил опустилась на него, он обнял ее и зарылся лицом в ее волосы.
Прошло много времени, пока они перестали содрогаться, и еще больше, пока Трей отдышался и смог едва слышно прохрипеть:
– Очевидно, я никогда не смогу насытиться тобой, плутовка. Ты зажигаешь мою кровь.
– Королева, – прошептала Антония так же хрипло. – Для тебя я все еще королева пиратов. – Она попыталась сдвинуться с него, но он крепко прижал к себе, удерживая внутри ее теперь обмякшее мужское достоинство. Он мог часами лежать так, соединенный с ней, наслаждаясь пережитой страстью, теплом Антонии – и ее состраданием.
– Могу ручаться, – откровенно признался Деверилл, – что больше никогда не буду думать о пиратах как-нибудь иначе.
– Таково и было мое намерение. – В ее голосе прозвучали нотки самодовольства.
В этот момент Трей ощутил странную боль от того, что Антония не жалела его, а понимала и сопереживала. Он без сопротивления принял ее сочувствие, хотя никогда прежде не позволял никому и ничему утешать его. То, что Антония сделала с ним, было замечательно – замечательно и тревожно. Она оказалась удивительно сексуальной и столь очаровательной, что постоянно держала его в состоянии возбуждения и предвкушения. Он не мог понять, что происходило с ним каждый раз, когда ему удавалось прикоснуться к Антонии. Он чувствовал себя так, словно оказался на глубине и если не будет осторожен, то может утонуть – слишком приятна была ему их близость, слишком приятно было обладать Антонией и взамен отдавать себя. Теперь он уже сожалел, что через несколько часов должен отплыть.