Дверь тихо закрылась, наполнив фойе холодным воздухом.
В комнате было тихо, за исключением бормотания телевизора.
Спенсер повертела смартфон в руках.
— Я считаю, что Вилден, возможно, прав, — тихо сказала она, не уверенная в своих словах. — Может, это просто подражатель.
— Да,— сказала Ханна. — Я получила несколько записок от подражателя.
Спенсер стиснула зубы.
Она тоже получала записки, но они были абсолютно другого содержания.
— У него тот же учитель, — предположила Ария.
(drill в разговорном англ. переводится, как "учитель, наставник, тренер". Думаю, здесь это имеется в виду - прим.перев.)
— Мы же скажем друг другу, если кому-то из нас будут приходить записки?
Все кивнули в знак согласия.
Но Спенсер знала, что этот план уже провалился — А прислал ей множество очень личных сообщений, и она не спешила говорить об этом подругам. Они тоже ничем не делились.
Только тем, что эти записки были от Моны. Благодаря дневнику Эли, она узнала их сокровенные секреты, и помимо этого, она всюду за ними наблюдала, собирая новый компромат.
Йен находился в тюрьме больше двух месяцев.
Что ещё он мог знать о них, кроме того, что они напуганы? Ничего.
И Вилден обещал следить за ним.
Но даже это не помогало чувствовать себя лучше.
Ничего не оставалось, кроме как проводить подруг до парадной двери.
Спенсер наблюдала за тем, как они направились в сторону своих машин, припаркованных на аккуратно расчищенной от снега круговой дороге.
Мир замер, оглушенный зимой.
Несколько длинных острых сосулек свисало с крыши гаража, сияя в искусственном освещении.
Что-то промелькнуло неподалеку от внушительного слоя черных деревьев, который разделял дворы Эли и Спенсер.
Затем Спенсер услышала кашель, обернулась и закричала.
Мелисса стояла перед ней в фойе, положив руки на талию, с призрачным выражением на лице.
— Боже, — сказала Спенсер, прижав руки к груди.
— Прости, — прохрипела Мелисса.
Она тихо прошла в гостинную и взялась за верхнюю часть античной арфы.
— Я слышала, о чём вы говорили с Вилденом. Вы получили очередное сообщение?
Спенсер подозрительно подняла бровь.
Мелисса шпионила?
— Если ты слышала, то почему тогда не сказала Вилдену, что Йен звонил тебе из тюрьмы и упрашивал нас не давать показания? — спросила Спенсер.
— Тогда Вилден поверил бы, что Йен отправил вам сообщение. И у него был бы повод снова его арестовать.
Мелисса дёрнула струны арфы.
Её лицо выражало беспомощность.
— Ты видела Йена по телевизору? Он выглядел таким... худощавым.
Такое впечатление, что в тюрьме его совсем не кормили.
Ярость и недоверие забушевали в теле Спенсер.
Неужели Мелисса и правда сочувствовала ему?
— Просто признай, — выпалила она. — Ты думаешь, я вру по поводу того, что видела Йена и Эли той ночью, так же, как я соврала насчёт Золотой Орхидеи.
И ты скорее позволишь Йену причинить нам боль, чем поверишь, что это он убил её и заслуживает снова сесть за решётку.
Мелисса пожала плечами и дёрнула другую струну.
По комнате разнёсся неприятный звук.
— Конечно, я не хочу чтобы кто-нибудь причинил тебе боль.
— Но... как я уже говорила, что если это ошибка? Что если Йен не делал этого?
— Он сделал это, — закричала Спенсер, её грудь горела.
Интересно, подумала она, что Мелисса не созналась, считает ли она слова Спенсер правдой или ложью.
Мелисса пренебрежительно отмахнулась, словно не хотела возвращаться к этой теме.
— В любом случае, я думаю, что Вилден прав насчет записок. Это не Йен.
Он не настолько глуп, чтобы угрожать тебе.
Йен расстроен, но он не идиот.
Удручённая, Спенсер отвернулась от сестры. Она всматривалась в холодный, пустой передний двор, когда машина её мамы въехала на подъездную дорожку.
Секуну спустя открылась дверь из гаража в кухню, и миссис Хастингс прошла на высоких каблуках вдоль кухни.
Меллиса вздохнула и поплелась по коридору.
До Спенсер доносились их бормотание и треск продуктовых пакетов.
Её сердце забилось.
Она быстро взбежала по лестнице, спряталась в комнате и попыталась не думать о Йене и всём остальном, но это была её первая возможность поговорить с матерью насчёт завещания Наны.
Выпрямив спину, Спенсер сделала глубокий вздох и пошла по длинному коридору в кухню.
Её мать склонилась над столом, доставая свежеиспеченный розмариновый хлеб из пакета.
Мелисса принесла из гаража ящик шампанского Moët.
— Для чего столько шампанского? — спросила Спенсер, морща нос.
— Для сбора средств, конечно.
Мелисса окинула Спенсер неприятным взглядом.
Спенс нахмурилась.
— Каких средств?
Мелисса удивленно открыла рот. Она пронзительно посмотрела на маму, но миссис Хастингс продолжала распаковывать органические овощи и цельнозерновые макароны, её губы были плотно сжаты.
— В Роузвуде день сбора средств в эти выходные, — объяснила Мелисса.
Из горла Спенсер раздался писк.
Сбор средств? Но они с мамой и папой всегда занимались этим вместе.
Спенсер делала приглашения, помогала составлять меню, принимала ответы на приглашения и даже составляла плейлист классической музыки.
Это были те несколько вещей, которые она делала лучше, чем Мелисса — несколько человек было достаточно, чтобы создать досье на каждого приглашённого в комплекте с информацией о том, кто не ест телятину, а кто не возражает сидеть рядом с гнусной Пемброки на ужине.