Глава 6
Рассвет был чудесный — мягкий и нежный, как материнские объятия. Именно такие рассветы ему нравились.
Пришпорив коня, Майкл перевел его в легкий галоп. Эта утренняя скачка являлась частью его дневного распорядка, но, памятуя о недавних событиях, он выбрал сегодня другой маршрут. Сейчас, при быстрой скачке, бок немного болел, но он знал, что рана довольно скоро заживает — ведь в Испании у него бывали и более серьезные ранения.
Да-да, рана очень быстро заживет… И вообще, настроение у него сейчас очень даже неплохое. В конце концов, он весьма достойно провел свою брачную ночь, и все складывалось замечательно.
Дорожки в парке скрывал низко стелившийся туман, и Майкл, натянув поводья, придержал Гектора и направил его на самую широкую тропинку. А минуту спустя ему в голову пришла совершенно неожиданная мысль.
— Все-таки странно… — пробормотал маркиз, невольно улыбнувшись.
Да, действительно странно. Конечно, Джулианна очень красива, поэтому он не сомневался, что сумеет проявить себя в постели должным образом, но ее реакция была не совсем такой, какую он ожидал.
Разумеется, он постарался доставить ей удовольствие, однако и не предполагал, что она будет отвечать с такой страстью. Он ожидал от нее совсем другого… Ожидал покорности и сдержанности. Возможно, это из-за того, что она в его присутствии всегда казалась необыкновенно скромной и отчасти даже чопорной. Выходит, ошибся. Что ж, ничего удивительного. Ведь он, в сущности, почти не знал ее.
Интересно, изменилось бы что-нибудь, если бы он еще до свадьбы узнал ее получше? И согласился бы он в таком случае жениться на ней?
Нет, наверное, ничего бы не изменилось. Ничего не изменилось бы даже в том случае, если бы она была толстой и некрасивой. Да, он все равно согласился бы на этот брак.
Майкл прекрасно помнил лицо отца, когда тот обратился к нему с просьбой подумать о женитьбе. Да, именно так — обратился с просьбой подумать. Герцог Саутбрук никогда никого ни о чем не просил, но в ту минуту в глазах его была мольба, даже отчаяние. Его отец и отец Джулианны были близкими друзьями, и в молодости, женившись, они почти одновременно поклялись поженить своих детей, если Господь дарует им их. Родился Гарри, а потом, десять лет спустя, на свет появилась Джулианна. И обручение состоялось, когда малышка еще лежала в колыбели. И всю свою жизнь она знала, что однажды станет маркизой Лонгхейвен, а потом и герцогиней Саутбрук. Но о нем, Майкле, она, конечно же, всегда думала как о своем будущем девере.
Но случилось то, что случилось. И теперь они муж и жена. Нет смысла размышлять о том, что было бы, если бы Гарри остался жив.
«Джулианна моя жена, — напомнил себе Майкл. — И она на редкость красивая и страстная. Мы супруги. Так решила за нас судьба».
И все же мысль о том, что Джулианна оказалась совсем не такой, как он представлял, очень его волновала. О, она оказалась необыкновенно страстной. Он прекрасно помнил ее громкие вздохи и стоны — они до сих пор звучали у него в ушах.
К своему удивлению, маркиз понял, что Джулианна очаровала его. Очаровала и обезоружила. А ведь он женился на ней только из чувства долга. Поэтому все время до свадьбы относился к своему браку как к любому другому заданию, то есть считал, что его нужно выполнить добросовестно, но не более того. И вот теперь… Что же теперь делать? Как относиться к молодой жене? Пока что он не мог ответить на этот вопрос, и это очень его беспокоило.
Майкл давно уже решил, что отправит жену в поместье, когда она забеременеет. Потому что здесь, в Лондоне, она отвлекала бы его от важных дел. Но вот сейчас он вдруг почувствовал, что не хочет расставаться с Джулианной. Так что же делать?
Час спустя маркиз повернул к дому, так ничего и не решив. Он точно знал, что должен выяснить, кто жаждал его смерти, кто устроил покушения на него. И конечно же, следовало позаботиться о том, чтобы других покушений не было. К счастью, Джулианна не докучала ему расспросами о ране, но ее любопытство было вполне объяснимо. И он почти не сомневался: она что-то заподозрила, то есть догадалась, что его повязка — это вовсе не результат несчастного случая.
Проклятие! Что же делать?!
Все эти раздумья привели к тому, что маркиз возвращался домой уже не в таком хорошем настроении, и теперь неоклассическое великолепие Саутбрук-Хауса вызывало у него тоску и даже некоторое раздражение. Особняк же, раскинувшийся на обширном участке Мейфэра, был воистину роскошен особенно сейчас — в лучах восходящего солнца. Но теперь, после смерти Гарри, Майкл частенько говорил себе: «Увы, никакое богатство не может гарантировать счастливую судьбу». Более того, сейчас он задумался о том, что, возможно, окажет плохую услугу своему будущему ребенку, если тот действительно появится на свет. Ведь никто не может быть уверен, что его в дальнейшем ждет счастливая жизнь.