Он свернул за угол. Улицу пересекал большой парк. В тумане проступали лишь размытые темные контуры деревьев. Мимо осторожно, точно ища дорогу на ощупь, проехала карета. Лошадиные копыта зловеще гулко цокали по мостовой. Артемис, рассчитывая, что шум экипажа заглушит звук его шагов, отступил к другому крыльцу.
Он стоял выжидая.
Карета с грохотом укатила вдаль, и тут вновь послышались шаги. На этот раз медленные и нерешительные. Его преследователь наверняка почувствовал, что объект затаился.
После нескольких секунд растерянной тишины шаги резко набрали скорость. Теперь преследователь почти бежал, отбросив всякую предосторожность.
С крыльца Артемис видел фигуру в плаще с капюшоном, которая прошмыгнула в тумане прямо перед ним и быстро пошла по улице. Подол длинного плаща развевался от быстрой ходьбы.
Артемис отделился от крыльца и поравнялся со своим преследователем.
— Чудесный денек для прогулки, не правда ли? — любезно сказал он.
— Артемис! — тихо взвизгнула Мэделин. Она резко повернулась и встала. Под капюшоном плаща блестели ее огромные глаза. — О Господи, сэр, больше никогда так меня не пугайте! Это плохо сказывается на нервах.
— Что вы здесь делаете? Я же сказал вам, что сам обыщу дом Питни.
— А я так же ясно дала вам понять, что не позволю вам это сделать. Если помните, это была моя идея обыскать дом Питни.
Он исподтишка разглядывал Мэделин. Она была не на шутку рассержена, но Артемис подозревал, что отчасти ее гнев — всего лишь попытка скрыть более глубокие и более сильные чувства. Да, конечно, она вдова, а может быть, и убийца в придачу, но до этой ночи она была девственна. Он вспомнил, как она краснела за завтраком.
— Как вы себя чувствуете сегодня утром? — ласково спросил Артемис.
— Отлично, сэр, как всегда, — раздраженно ответила она. — А вы?
— Мучаюсь угрызениями совести. Но спасибо, что поинтересовались.
— Мучаетесь угрызениями совести? — Она вновь остановилась и резко обернулась к нему:
— Интересно, с чего бы это, сэр?
— Вы так быстро забыли эту ночь? Мне грустно сознавать, что я произвел на вас столь слабое впечатление.
Она вперила в него суровый взгляд.
— Разумеется, я не забыла эту ночь. Но уверяю вас, совершенно ни к чему терзаться чувством вины, вспоминая то, что случилось.
— Вы были невинной…
— Вздор! Я была девственницей — да, но едва ли невинной. — Мэделин подтянула свои перчатки. — Поверьте, ни одна женщина не может остаться невинной, пережив то, что пережила я, будучи замужем за Ренвиком Девериджем.
— Я вас понимаю.
— Как я уже сказала этой ночью, ничего не изменилось.
— Гм-м…
Она откашлялась.
— Более того, вы произвели на меня отнюдь не слабое впечатление.
— Спасибо. Вы даже не представляете, как много значит для меня ваш любезный, хоть и несколько суховатый комплимент. По крайней мере я вновь обрел толику утраченной мужской гордости.
Она нахмурилась:
— Скромность вам не идет, сэр. Можете даже не стараться.
— Не буду, раз вы так настаиваете.
— А коли вам приспичило помучиться совестью, вот вам другой, более подходящий повод: совсем недавно вы тайком ушли из дома, ни слова мне не сказав.
Он задумчиво оглядел туманную улицу. Кругом было довольно безлюдно, а те немногие прохожие, что шли сквозь густую мглу, почти ничего не видели. Крайне маловероятно, что кто-нибудь из них узнает Мэделин. Если принять меры предосторожности, с ней ничего не случится. Впрочем, выбирать не приходится. Если он откажется взять ее с собой, она все равно не отстанет и пойдет вместе с ним в особняк Питни.
— Ну хорошо, — он взял ее за руку и двинулся вперед, — можете идти со мной. Но как только мы проникнем в дом, вы будете делать то, что я вам скажу, понятно?
Капюшон скрывал лицо Мэделин, но Артемис был совершенно уверен, что она закатила глаза.
— Послушайте, сэр, меня очень огорчает ваша позиция. Ну неужели вы не в состоянии постичь одну простую истину: это вы должны следовать моим указаниям, а не наоборот?! Вы ввязались в эту авантюру только потому, что я предложила вам сделку. Да если б не я, вы бы даже не знали о призраке Ренвика!
— Поверьте мне, мэм, я ни на секунду не позволяю себе забыть о том, что все, что происходит со мной в последнее время, — это ваша вина.
Высокая стена, окружавшая сад со стороны внутреннего двора большого дома Итона Питни, не представляла для Артемиса серьезной преграды. Мэделин держала в руке маленький незажженный фонарик, который он захватил с собой, и с нетерпением смотрела, как он карабкается по каменному барьеру. Добравшись до верха стены, он спустил ей длинную веревку с петлей для ноги.
Мэделин поймала конец, просунула в петлю носок своего сапожка и крепко ухватилась за веревку. Артемис легко подтянул ее на стену. Через мгновение они спустились в окутанный туманом сад.
— Знаете, Артемис, все это так волнующе!
— Этого-то я и боялся, — мрачно откликнулся он.
В густом тумане большой особняк казался всего лишь неясной серой громадой. Ни в одном окне не было света. Артемис нашел дверь кухни и подергал за ручку.
— Заперто, — сообщил он.
— Этого следовало ожидать, принимая во внимание что хозяин дома уехал за город. — Мэделин оглядела закрытое ставнями окно. — Но я уверена, что вы сумеете открыть замок.
— С чего вы взяли, что я умею открывать замки?
Она пожала плечами.
— Вы же ванзагарец. А я знаю не понаслышке, что люди, обученные древнему искусству ванза, умеют проходить сквозь запертые двери.