– Нет. Ладно, давайте ухватимся за вашу ниточку.
– Каким образом? Едва ли нам удастся обыскать дом лорда Клэя. В отличие от дома Питни там полно слуг в любой час дня и ночи.
Артемис растянул губы в улыбке.
– Древняя ванзагарская мудрость гласит: «Крепость, переполненная людьми, так же уязвима, как и пустая».
Она нахмурилась:
– Никогда не слышала такой пословицы.
– Наверное, это потому, что я ее только что придумал.
Мэделин не отрываясь смотрела на огонь до тех пор, пока он не заполонил все поле зрения. В спальне витал тонкий и изысканный аромат свечи.
Несколько минут назад она задернула тяжелые портьеры и заперла дверь, чтобы полностью уединиться. Спальня тонула во мраке. Приглушенные голоса прислуги и уличные шумы за окном были едва слышны.
Когда-то давно отец научил ее искусству ванзагарской медитации, а Бернис подобрала ароматические травы для свечей. Благовоние было нежным и успокаивающим. Как и запахи в аптеке миссис Мосс, оно всколыхнуло детские воспоминания. Перед, мысленным взором Мэделин мелькали обрывочные сценки из прошлого: вот отец наклоняется к ней, объясняя, как расшифровать особенно трудный кусок древнего текста.
Маму Мэделин не помнила – она умерла через год после ее рождения, – зато хорошо помнила тетушку Бернис.
Бернис переехала в дом Рида, чтобы взять на себя заботы о скорбящем старшем брате и его маленькой дочке. После смерти Элизабет Рид их семья так нуждалась в поддержке, и Бернис, живая, веселая, добрая и любящая, стала им надежным оплотом.
Бернис полюбила Мэделин как родная мать. Она взяла руководство над растерянной домашней прислугой, а брата заставила стряхнуть с себя оцепенение горя, которое сковало его после смерти жены.
Выходит, в кризисный момент семью спасли не многолетние ванзагарские изыскания отца. Ее спасла Бернис.
Мэделин бережно отодвинула на задний план воспоминания о прошлом и вызвала в воображении адские сцены из навязчивого ночного кошмара. Ей не хотелось заново обдумывать свой сон, но у нее не было выбора. В последний раз она увидела нечто необычное и теперь должна была это осмыслить.
Время шло. Она все глубже погружалась в свои видения. Вот уже послышался треск бушующего пламени, а пальцы сомкнулись на холодном железном ключе. Рядом на ковре блеснуло золото.
Мэделин похолодела – точно так же, как во сне. Руки ее дрожали, но она не спешила прогнать страшные образы.
Расспросы Артемиса натолкнули ее на мысль проанализировать сцены ночного кошмара во время сеанса медитации. Вчера ночью ее описание было прервано появлением Закари. Она весь день ходила сама не своя, оттого что не успела рассказать Артемису нечто важное, а именно что в последней версии сна появились новые детали.
Его больше всего заинтересовала прогулочная трость Ренвика, но это-то как раз было самым обычным. Элегантная тросточка не говорила ни о чем, кроме тщеславия Девериджа.
Сегодня ее беспокоило другое – ключ. За те месяцы, что прошли после пожара, она много раз видела этот кошмарный сон. Иногда в нем происходили какие-то изменения, но одно присутствовало всегда – ее растущий страх от того, что она не сумеет отпереть дверь спальни.
Однако она не помнит, чтобы ей когда-нибудь снилось, как мертвый Ренвик рукой тянется к ключу, то и дело выпадающему из ее пальцев.
Она не пыталась подстегивать свое воображение. Оно и без того было достаточно ярким благодаря свече и мысленной концентрации. Огонь, хохот Ренвика, запах дыма – все это было таким отчетливым, как наяву.
Ключ выпал из ее пальцев. Она нагнулась, чтобы его поднять. Ренвик душераздирающе захохотал. Она обернулась и посмотрела на него.
Он протянул к ключу пальцы…
Спальню потряс пронзительный крик. Пламя свечи затрепетало и погасло. Комната внезапно погрузилась в кромешную тьму.
Мэделин едва успела сообразить, что кричала она сама и сама же опрокинула свечу, как на лестнице загромыхали сапоги. В следующее мгновение в дверь забарабанили.
– Мэделин! Открой дверь, немедленно?
Едва дыша, вся в холодном поту, она кое-как поднялась на ноги и поспешила отпереть дверь. Тут же в комнату влетел Артемис.
– Что за черт… – Он остановился у порога и окинул спальню одним быстрым взглядом.
– Все в порядке, – торопливо заверила его Мэделин. – Прошу прощения за крик.
Он посмотрел на нее, в три широких шага подошел к окну, рывком отдернул штору и проверил засовы, потом обернулся и взглянул на потухшую свечу.
– Я медитировала, – объяснила она, – пыталась мысленно воспроизвести свой сон.
В дверях появилась Бернис. Лицо ее было встревоженным.
– Боже мой, что здесь происходит?
– В чем дело, а? – спросил Итон Питай, появив шийся за спиной у Бернис. Рука его висела на хрустя ще свежей белой перевязи, а кустистые брови были беспокойно приподняты. – Опять «чужак»?
– Нет-нет-нет! – поспешила заверить его Мэделин и застонала, увидев, что в дверях появились еще и Нелли с домработницей. – Я медитировала, и что-то меня напугало. Не волнуйтесь, ничего не случилось.
– Я здесь сам разберусь, миссис Джонс, – обратился Артемис к домработнице. – Будьте добры, скажите прислуге, что все в порядке.
– Хорошо, сэр. – На лице миссис Джонс проступило явное облегчение. Она и Нелли ушли.
Артемис дождался, когда они спустятся по черной лестнице, потом взглянул на Мэделин:
– Что произошло, черт возьми?
– Мой сон. – Она посмотрела на Итона Питни. – Это долгая история, сэр. Дело в том, что мне снится один и тот же кошмарный сон, а вчера ночью в нем появилось кое-что новое. Ключ.
– Ключ? – Питни склонил голову набок. – От двери, вы хотите сказать?
– И что же насчет ключа? – спросил Артемис.
– Он всегда присутствует в моем сне, но вчера ночью я его выронила и, вместо того чтобы поднять, как обычно… – Она не договорила и вновь обернулась к Питни. – Сэр, вчера я показала вам одну маленькую книжку, и вы сказали, что это не «Книга секретов»?
– Безусловно, нет! Она даже написана не на том языке.
– Но мы с вами предположили, что эта книга может являться неким шифром.
– И что же?
Она сделала глубокий вдох:
– Лорд Линслейд разговаривал с неким субъектом, который пробрался в его дом и которого он принял за привидение моего покойного мужа. Они обсуждали «Книгу секретов». Призрак Ренвика сказал, что, даже если книгу найдут, никто не сможет ее перевести, потому что очень немногие ученые умеют читать на древнем языке.
– Совершенно верно, – подтвердил Питни.
– А вы сами говорили, что «чужак», который побывал в вашем доме, требовал у вас ключ.
– К чему ты клонишь, Мэделин? – не выдержал Артемис.
– Что, если «Книга секретов» не сгорела во время пожара? – спросила она с расстановкой. – Что, если человек, который ею завладел, теперь ищет шифр, чтобы ее прочитать? Что, если эта странная маленькая книжка, которую я сейчас изучаю, и есть «ключ» к «Книге секретов»?
Глава 18
Он притаился в темноте за расписной ширмой и ждал, глядя сквозь маленькие отверстия, предусмотренные рисунком. В элегантно обставленный банкетный зал ресторана один за другим вошли двое мужчин. Они были ошеломлены, увидев друг друга, но быстро спрятали свое удивление за обычными светскими любезностями. Однако ни одному из них не удалось до конца скрыть неловкость. Стараясь не смотреть друг на друга, они оглядывали уютный маленький зал с камином.
Стол был накрыт на четверых. В свете свечей сверкали хрусталь и серебро. Тяжелые бархатные портьеры скрывали увеселительный парк за высоким окном, откуда долетали далекие, приглушенные звуки – музыка и шум толпы. Мягкий ковер скрадывал шаги мужчин. Прислуга отсутствовала.
Маленький зал окутывала тишина. Глентхорп первым прервал томительное молчание.
– Не ожидал тебя здесь увидеть. Как я понимаю, ты тоже акционер этого предприятия?
– Ты имеешь в виду проект разработки прииска? – Флад взял стоявшую на столе бутылку кларета и щедро налил себе в рюмку, однако Глентхорпу выпить не предложил.