«Пилот» деловито загружал сваленный в беспорядке багаж в самолет. Никто не обращал на него ли малейшего внимания. Наконец, он забрался,в кабину, и спустя мгновение пропеллер повернулся и под вспыхнувший монотонный рокот мотора завертелся, превратившись в сплошной сверкающий диск. Пилот выглянул из окна, нетерпеливо помахав рукой.
Преподобный доктор Эрминиус выглядел несколько обескураженным. Но уловив в толпе взгляд инспектора Глюке, кивнувшего ему, он облегченно вздохнул.
— Все в порядке, — шепнул он на ухо Таю.
— Что? — закричал тот, пытаясь перекрыть шум мотора.
Доктор Эрминиус бросил на него многозначительный взгляд. Бонни уловила его тоже и на секунду закрыла глаза; затем она улыбнулась, замахала руками, и Тай, выглядевший довольно мрачно, подхватил ее стройную фигурку на руки и понес в самолет под одобрительные возгласы толпы. Преподобный доктор Эрминиус последовал за ними более степенно. Пилот вышел из кабины, тщательно запер дверь и опять вернулся на свое место; полиция и служащие аэропорта очистили взлетную полосу; наконец, был подан сигнал, разрешающий взлет, и золотисто-красный самолет медленно покатил по полю, набирая скорость… вот его хвост приподнялся над бетонной дорожкой, крылья поймали встречный воздушный поток. Затем он оторвался от земли и взмыл в синеву, унося с собой своих пассажиров навстречу их судьбе.
Впоследствии, вспоминая пережитое, им казалось, что все произошло очень быстро. Но в те минуты время словно остановилось, сменившись бесконечностью, во время которой тысячи людей внизу становились все меньше и меньше по мере того, как самолет кружил над летным полем, набирая высоту, и наконец превратились в движущиеся точки; ангары и административные здания выглядели игрушками, а сам аэродром неожиданно принял облик серого пятна, кишащего бесчисленными муравьями.
Бонни продолжала смотреть в окно, пока Тай прикреплял к ее голове наушник переговорного устройства; второй наушник он взял себе, а еще один вручил доктору Эрминиусу. Бонни пыталась выглядеть веселой, с глупым выражением на лице махая собравшейся внизу толпе, избегая смотреть в сторону пилотской кабины, в которой за приборами управления спокойно восседала фигура летчика.
Тай крепко обнимал Бонни, прижимая ее к себе; правая рука его стискивала в кармане рукоять автоматического пистолета. И он не сводил глаз с затылка пилота в кожаном летном шлеме.
Что касается преподобного доктора Эрминиуса, то сей достойный джентльмен лучезарно улыбался земле и небу и перебирал в руках Слово божие, готовясь, по всей видимости, к свадебкой церемонии, дабы скрепить узами брака предстоящий союз двух юных неопытных душ.
Тем временем самолет, достигнув высоты в восемь тысяч футов, незаметно начал склоняться в сторону пустыни, расположенной на северо-востоке.
— Мне кажется, — торжественно провозгласил доктор Эрминиус, и толпа муравьев, оставшихся внизу, замерла при звуках этого голоса, усиленного динамиком аэропорта, — что пришло время соединить вас, дети мои, в несказанном блаженстве супружества!
— Да, доктор, — слабым голосом проговорила Бонни — Я готова… — Она с трудом проглотила застрявший в горле ком, и этот звук сухим громом разнесся над аэродромом. Она поднялась и встала рядом с Таем, ухватившись за его плечо. Тай тоже поднялся, закрывая ее собой и не вынимая правой руки из кармана.
— Господин пилот, сэр! — окликнул доктор Эрмикиус, перекрывая гул мотора.
Пилот вопросительно обернулся через плечо, сверкнув защитными очками, закрывавшими половину его лица.
— Не могли бы вы на минуточку оставить управление самолетом?
— Да, доктор, — ответил за него Тай, — Видите ли, это мой самолет. Он оборудован автопилотом системы Сперри,
— В таком случае не согласитесь ли вы присоединиться к нам, мистер пилот, чтобы принять участие в нашей церемонии как свидетель? Нам здесь будет удобнее, чем толпиться в пилотской кабине, не правда ли?
Пилот согласно кивнул, и все увидели, как он, обернувшись к ним спиной, что-то переключает на приборной панели пульта управления. Это заняло у него целую минуту, во время которой ни один из них не произнес ни слова.
Наконец, пилот поднялся со своего кресла, повернулся, согнулся и вышел в салон самолета; его грузное тело двигалось ловко и уверенно; парашютный ранец у него на спине делал его похожим на уродливого горбуна. Преподобный доктор Эрминиус держал раскрытую Библию наготове, улыбаясь Таю и Бонни. Правая рука Тая все еще находилась в кармане; Бонни стояла рядом с ним и чуточку позади, укрытая его телом и массивной фигурой добродушного священника.