— Бедный Билл, — прошептала Джуди Старр.
— Женщины, — заметила мисс Пэрис, — дуры.
— Ирония судьбы на этом не кончается, — продолжал мистер Квин. — Если бы Билл не страдал от приступа сенной лихорадки, он бы почувствовал запах горького миндаля, когда ему передали его же отравленный карандаш, смог бы вовремя остановиться и сохранить свою никчемную жизнь. А если бы Билл не являлся кумиром Фенимора Фейгенспана, мальчик не стал бы передавать ему отравленный карандаш. В целом, — закончил мистер Квин, — я вполне удовлетворен тем, что мистер Большой Билл Три, пытаясь убить свою жену, вместо этого очень аккуратно прикончил себя самого.
— Ты-то удовлетворен, — мрачно произнес инспектор. — Но мне нужны доказательства.
— Я объяснил тебе, как все произошло, — беспечно сказал его сын, направляясь к двери. — Кто может сделать большее? Пошли, Пола?
Но Пола уже была у телефона, вполголоса переговариваясь с нью-йоркским офисом синдиката, на который она работала, и обратила на Эллери не большее внимание, чем на червя.
— Какой счет? Что произошло? — осведомился Эллери у окружающих, заняв свое место в ложе. — Три — три! Какой же дьявол вселился в Хаббелла? Как играют «Янки»? Какая сейчас подача?
— Конец девятой! — крикнул ему кто-то. — «Янки» заработали три очка в восьмой, благодаря Ди Маджо! А теперь заткнись и не мешай!
С подачи Бартелла мяч просвистел над головой Гордона. Мистер Квин радостно завопил.
Сержант Вели плюхнулся на соседнее сиденье.
— Ну, все в порядке, — пропыхтел он. — Мы нашли все барахло в мужском туалете — пальто, шляпу, фальшивые усы, очки и прочее. Какой счет?
— Три — три. Давай, Джип! — закричал мистер Квин.
— В кармане пальто был билет с номером ложи Большого Билла. Вот и доказательство для старика. Можете записать себе еще очко.
— Вот еще… Молодчина!
Джип Риппл удачно принял мяч у Бартелла.
— Везучий дьявол, — проворчал поблизости какой-то болельщик «Янки».
— И еще одна вещь, — продолжал сержант, наблюдая за бегущим Мелом Оттом, — Учитывая, что преступление замыслил сам Большой Билл, а в результате не вышло особого вреда, если не считать его же трупа, что убийство во время игры дурно скажется на развитии бейсбола, что тысячи ребят, вроде Фенимора Фейгенспана, обожали землю, по которой ступал большой Билл Три…
— Смотри внимательно, Мел! — заорал мистер Квин.
— …что никто из газетчиков ничего не знает, кроме того, что Билл окочурился после обморока, и что все замешанные в эту историю будут только рады держать язык за зубами…
Мистер Квин внезапно пробудился для серьезных проблем.
— Что? Что вы сказали?
— Обойди его, Гуфи! — рявкнул сержант сеньору Гомесу, который, разумеется, его не слышал. — Конечно, это не по правилам, и старика вышвырнут из полиции, если кто-нибудь из начальства что-то пронюхает…
Кто-то запыхтел позади них, и они, обернувшись, увидели инспектора Квина, краснолицего, как после долгой пробежки, и карабкающегося в ложу с помощью мисс Полы Пэрис, которая выглядела безмятежной, хладнокровной и ясноглазой, как обычно.
— Папа! — воскликнул мистер Квин. — Как ты можешь, когда у тебя на руках убийство…
— Убийство? — переспросил инспектор. — Какое убийство? — И он подмигнул мисс Пэрис, которая подмигнула в ответ.
— Но ведь Пола рассказала по телефону…
— Разве вы не слышали? — проворковала Пола, поправляя соломенную шляпку и скользнув на сиденье рядом с Эллери. — Я все уладила с вашим папой. К вечеру весь мир узнает, что мистер Билл Три умер от сердечного приступа.
Все усмехнулись, за исключением мистера Квина, чей рот остался открытым.
— Поэтому, — закончила Пола, — ваш папа может посмотреть окончание вашей драгоценной игры вместе с вами, эгоист несчастный.
Но мистер Квин уже углубился в созерцание биты Мела Отта, которую тот отвел назад, готовясь встретить мяч сеньора Гомеса.