Марло поднял рюмку и откинулся на спинку стула.
– Если вы, герцог, хотели возбудить мое любопытство, вам это удалось.
– Прекрасно. – Рис улыбнулся и поднял свою рюмку. – Потому что оно может оказаться выгодным для нас обоих.
Глава 17
Что сказать о любви, которая превращает обычно благоразумного английского джентльмена в полного идиота?
Уильям Фейн стоял напротив дома номер 32 по Литтл-Рассел-стрит, не сводя глаз с входной двери чистенького дома с кружевными занавесками на окнах, стараясь не сходить с места, чтобы не привлекать к себе внимания. Он находился здесь уже шесть часов, и с каждой минутой его беспокойство росло.
Каждый раз, издалека заметив идущую по улице женщину, он замирал в надежде, что это будет Нэнси. Служанка из дома, где мисс Абернати жила раньше, не знала, где может находиться горничная мисс Пруденс, но она сказала, что мисс Уоддел должна прийти сюда. Служанка сообщила Фейну, что мисс Пруденс оставила для Нэнси рекомендацию, которую та должна сегодня забрать. Но время шло, а Нэнси не появлялась, и Фейн начал беспокоиться.
Может быть, она заболела, думал он с тревогой. Он вынул часы. Половина четвертого. Наверняка если она не появилась…
Он оторвал глаза от часов и увидел девушку в серо-зеленом платье, идущую по другой стороне улицы. Ему не нужно было видеть сияние ее огненно-рыжих волос, прячущихся под соломенной шляпкой, чтобы понять, что это Нэнси. Ее стройная фигурка и грациозная походка сказали ему об этом. Он почувствовал облегчение и спрятал часы.
Нэнси вошла в дом и через несколько минут вышла с письмом в руках. Фейн подождал, пока она повернется и пойдет туда, откуда пришла, после чего пересек улицу, убыстряя шаги, чтобы догнать ее.
– Мисс Уоддел! – окликнул он.
Она посмотрела через плечо, и, когда узнала его, на ее веснушчатом личике появилось сердитое выражение, а красивые зеленые глаза прищурились. Затем она отвернулась, как если бы не увидела его.
– Мисс Уоддел, Нэнси, подождите! – Фейн пошел быстрее, но она тоже ускорила шаги, однако длинные ноги дали ему преимущество. Он легко нагнал ее и пошел рядом. – Я прождал вас весь день в надежде иметь возможность поговорить с вами.
Нэнси не взглянула на него.
– Нам нечего сказать друг другу, мистер Фейн.
– Пока я ждал вас, полицейский дважды проходил мимо. Второй раз он бросил на меня подозрительный взгляд и сказал, чтобы я уходил отсюда. Если он еще раз увидит меня болтающимся по соседству, он может меня арестовать.
– Не сомневаюсь, вы придумаете для него какую-нибудь историю. Может быть, на него произведет впечатление тот факт, что вы камердинер итальянского графа. Ах нет, подождите. – Она бросила на него возмущенный взгляд. – Вы ведь на самом деле не камердинер графа Розелли, а супруга принцессы Юджинии. Вы солгали.
– Вы должны позволить мне объясниться.
– Я должна, вот как? – Нэнси еще выше задрала носик. – Кто вы такой, чтобы говорить мне, что я должна делать?
– Вы вправе сердиться, но, пожалуйста, выслушайте меня, Нэнси. Дайте мне шанс рассказать вам, как все было на самом деле.
Она не ответила. Но также не сделала попытки перейти на другую сторону улицы, чтобы избавиться от него, и Уильям оценил это как поощрение.
– Я был камердинером графа Розелли до его женитьбы. Когда он женился на принцессе Юджинии, он хотел оставить меня, но мне нравятся перемены, поэтому я стал камердинером герцога. Я прослужил у него пять лет.
Нэнси остановилась на углу, посмотрела в одну, потом в другую сторону и перешла улицу, словно забыв о его присутствии.
Уильям не отставал.
– Мне нравилось служить у его светлости, – сказал он, когда они оба ступили на тротуар, – с ним я получил возможность много путешествовать. Работая у него, я многому научился… – Он запнулся, подумав, что этой темы лучше не касаться, потому что не во всем, чему он научился, имело смысл признаваться. – Его светлость был хорошим хозяином, очень щедрым – по крайней мере, когда он был при деньгах. Ему легко угодить, он очень умный, И он герцог, любезный и выдержанный, джентльмен во всех отношениях.
Нэнси резко свернула влево и вошла в маленькую пошивочную мастерскую. Уильям без колебаний последовал за ней.
– Когда я поступил к его светлости, – сказал он, игнорируя взгляды, бросаемые на него присутствующими там дамами, – я исполнял свой долг по отношению к своему хозяину.
Нэнси через плечо глянула на него, направляясь к конторке.
– Уходите, – шепотом произнесла она, пугаясь. – Это место для женщин. Вам нельзя сюда.
– Я верный камердинер, – упрямо твердил Фейн, продолжая идти за ней. – Когда его светлость попросил меня узнавать о планах мисс Абернати, я делал все, чтобы выполнять его приказы.
– Приказы? – Нэнси остановилась на полпути и повернулась к нему так резко, что он почти налетел на нее. – Вы обманывали меня.
Он взглянул ей в лицо, и боль, которую он заметил в ее глазах, обожгла его.
– Я знаю и сожалею об этом, Нэнси, поверьте мне, искренне сожалею. Но это было необходимо. Мисс Абернати могла бы заметить, что герцог…
– Что герцог шпионит за ней?
Фейн с трудом сглотнул.
– Да.
– Поэтому вы обманывали заодно с ним. Вы когда-нибудь собирались сказать мне правду?
– Нет.
Нэнси насмешливо фыркнула и собралась отвернуться, но его следующие слова остановили ее.
– Я ушел от герцога, – сказал он. – Отказался от должности.
Нэнси помолчала.
– В самом деле? – спросила она, склонив голову набок и отказываясь взглянуть на него. – Зачем мне это знать?
Уильям проигнорировал вопрос.
– Учитывая все обстоятельства, я почувствовал, что не могу больше работать у него.
– Не вижу для этого причин, почему бы и нет? – парировала она. – Два сапога – пара.
Нэнси отвернулась, и Фейн не мог больше вынести этого. Он схватил ее за руки, чтобы удержать на месте.
– Нэнси…
– Отстаньте от меня, – сказала она и попыталась освободиться, но Уильям не отпустил ее, опасаясь, что если он допустит это, то потеряет последнюю надежду. А он как никогда в жизни не хотел упустить свой шанс.
– Нэнси, я отказался от места, потому что мне это было необходимо, – объяснил он, продолжая удерживать ее за руки и не обращая внимания на неодобрительный шепот присутствующих леди. – Камердинер не может жениться. Так что с этим покончено.
Она прекратила попытки высвободиться и прищурилась.
– А на ком вы собираетесь жениться? – спросила она сквозь зубы.
– На вас, если мне удастся убедить вас, чтобы вы согласились. Я люблю вас. – Он поцеловал ее, после чего опустился на одно колено, крепко удерживая за руку. – Я знаю, свершится чудо, если вы согласитесь выйти за меня замуж, но я буду ждать сколько угодно. Я намереваюсь получить другое место, потому что когда мужчина влюбляется, когда он хочет жениться, остепениться и зажить семейной жизнью, ему нужна постоянная работа с хорошим заработком. Я собираюсь много работать, откладывать деньги и найти способ купить для вас домик. Для нас. И каждый день до конца моей жизни я снова и снова буду просить вас выйти за меня замуж, надеясь, что наступит день, когда вы в момент безумия скажете «да». Вы позволите мне это?
Нэнси покусывала губы, глядя на Фейна сверху вниз, но ничего не говорила.
– Позволите, Нэнси? – снова спросил он с бьющимся сердцем. Фейн ждал, не вставая с колена, уверенный, что Нэнси не согласится и за тысячу лет.
– Да, мистер Фейн, – наконец произнесла она. – Я позволю вам это.
Он мгновенно оказался, на ногах. Крепко прижав ее к себе, Уильям Фейн шокировал всех леди в заведении миссис Оливер, запечатлев на щеке Нэнси Уоддел, горничной леди, самый страстный поцелуй.
Как и предсказывала Эмма, стоило «Соушл газетт» написать о том, что помолвка Пруденс с Сент-Сайресом разорвана, как журналисты осадили Литтл-Рассел-стрит. Ворота Ганновер-сквер в Мейфэр запирались на ночь, так что дом Марло обеспечил Пруденс обещанную Эммой защиту.