Хороший повод, чтобы использовать белую магию.
Я снимаю цепочку, вставляю ключ в замок и поворачиваю. Позади деревянной двери, одной в шкафу, стоит хрустальный графин, похожий на те, в которых мой отец раньше держал бредни. Он круглый и красивый, с маленькими мерцающими гранями. Графин содержит два дюйма белой жидкости, густой, как крем, но испускающей радужный блеск. Я не знаю из какого вещества сделана белая магия, но я думаю о ней, как о расплавленном жемчуге.
Медленно, с почтением, я опускаю графин на свой туалетный столик. Открываю верхний ящик и нахожу серебряную ложку, которую я использую только для белого волшебства. Вероятно, не имеет значение, какую ложку я использую. Но я и мелочам придаю значение.
Два дюйма жидкости. Девятнадцать месяцев, с тех пор, как я использовала волшебство из бутылки, она не была так пуста. Это — то, как трудно её зарабатывать. Мытьё каждого окна дома стоит, может быть, половину чайной ложки. Но это стоит каждой частицы.
Я вытаскиваю кристаллическую пробку. Каплю за каплей, я наполняю ложку. Я стою перед зеркалом, чтобы немного полюбоваться на девушку в нём, на безупречную кожу, чувственные губы, лепестково-розовые щёки, тонкий подбородок. Всё работа белой магии. Но до сих пор я не применяла её к моим глазам.
— Красивые глаза, — говорю ложке. — Ярче. Голубее. С длинными ресницами.
Я глотаю жидкость. Она плавная и сладкая, как миндальное молоко или сироп клёна, намекая на что-то тропическое, как кокосовый орех. Я закрываю глаза, магия становиться искорками света, которые превращают радужку в настоящие ирисы. Это не больно. По ощущениям, тепло и щекотно.
Я открываю глаза. Хм… Немного голубее, чуть ярче. Но недостаточно. Я вздыхаю и выпиваю ещё одну ложку. Мне всегда хочется как можно больше.
— Ярче, голубее, длинные ресницы, — и глотаю.
Я жду искорки и открываю глаза, останавливая их танец под моими веками. Удивительно! Мои глаза голубые, как павлиньи перья. Яркие, как витражные стёкла с поздним солнцем позади них. Но после я заметила, что на ресницы волшебства не хватило, они всё ещё короткие.
Я зверски ругаюсь. Ещё одна столовая ложка. Каждая из них стоила мне недель обязанностей и добра. Сотни зашитых чулок. Драить пол и улыбаться, когда Псих нарочно шагает по моим пальцам. Извинений, когда мачеха вслух задаётся вопросом, почему болезнь унесла отца, а не меня. И я не знаю, сколько магии ещё нужно, чтобы пойти на этот бал. Вероятно, очень много.
Я глотаю. И это того стоит. Мои ресницы пышные, тёмно-коричневые, завивающиеся вокруг моих новых глаз. Вокруг таких глаз, что ни один человек не может сопротивляться их красоте.
— Зеркало, зеркало, — шепчу я. — Кто прекрасней всех?
Красавица усмехается в зеркале. Её зубы белые и совершенные.
========== Глава 4 ==========
— Золушка!
— Да, Лунилла?
— Это платье, которое я хочу, — она указывает на странице в книге мод моя голова чуть ли не взрывается.
Зверски затянутые рукава и широкая юбка с таким количеством оборок, что это займёт десять миль ткани. Шить эти складки, всё равно что пытка. Вверх и стежок, вверх и стежок, много раз, пока вы не почувствуйте себя пойманным в ловушку и приговорённым чтобы шить вечно. Ещё я должна сделать платье для Мелоди. А затем моё собственное. За два с половиной дня. Я умру.
Я смотрю на Психа. Она большая девочка, большая во всём — грудь, руки, нос, зубы — с дикими рыжими, как морковь волосами. Она любит носить томатный красный и другие сверкающие оттенки, которые вступают в противоречие с её волосами. Поэтому я купила броский фиолетовый для её платья. Это похоже на то, что она носит.
И я была права. Лунилле и Мелоди понравились ткани. Я знаю, потому что ни ничего не сказали. Когда им не нравиться то, что я делаю, они рычат и тявкают как маленькие болонки. Но когда я делаю что-то правильно, я получаю тишину. Трюк они узнали от своей матери.
— Думаю, портнихи сделали бы это лучше.
— Несомненно. Но ты дешевле, так говорит мать. Так что слушай, оно должно быть хорошо сделано, настолько, чтобы не развалилось пока я танцую!
Это весёлая картина. Псих теряет своё платье во время танца с принцем. Если бы не белая магия, я могла бы это устроить.
Я вздыхаю.
— Как насчёт тебя, Мелоди? Какое платье для тебя?
Вечно капризная Мелоди сидит на белом диване, выглядя скучающей. Она напоминает Мачеху — шатенка с безынтересным лицом. Улыбается она, в среднем, раз в год.
— Мне всё равно, — пожимает плечами Мелоди. — Мне не очень хочется идти, — её голос тонкий, как её волосы.
— Почему бы тебе не остаться дома? — говорю я с надеждой. Если я буду избавлена от необходимости делать ещё одно платье для бала, будет очень хорошо.
— Мать не позволит мне.
— Конечно, нет, ты не понимаешь? Это шанс стать королевой, — говорит Псих.
— Он слишком стар, — ноет Муди. Её рука свисает с ручки дивана, лениво покачиваясь.
— Нет, это не так! Ему тридцать! — Псих опускается на диван рядом с сестрой. Я вспоминаю кукурузно-жёлтое платье, которое я делала две недели. Кто-нибудь спасите меня.
— Он на десять лет старше тебя, — говорит Муди. — На двенадцать лет старше меня и Золушки. Это жутко.
Я не думаю, что это жутко. Честно говоря, я всегда была вещью для старших мужчин. Лорды, герцоги и бароны этого города, все они любят меня. Они любят меня очень сильно. Особенно, когда их жёны уходили. Но вскоре, я обнаружила, что такое поведение тратит очень много белой магии, так что мужчинам пришлось уйти. Но они помнят, и я помню. Как лорд Бертон, что прошёл сегодня по улице застеснялся, когда я улыбнулась ему. Глупый скот, это было всего один раз.
— Я рада, что он жениться снова, — говорит Псих. — Я думала, что он никогда не забудет первую жену.
— Но есть дочь, — продолжает Муди. — Я слышала, она словно небольшое гнилое яблоко. Извините, но я не хочу быть её матерью.
— Мачехой, — поправляю я.
Я забыла о дочери. Сколько ей сейчас? Семь или восемь? Я даже не знаю, как её зовут.
Наш принц, как видите, был женат. У него была милая улыбчивая жена с блестящими чёрными волосами. Я ненавидела её. А затем она сделала самую хорошую вещь, которую любой когда-либо делал для меня — она упала замертво. Тяжёлый удар… Никто не знает, что вызвало его. Но это не имело значения, потому что принц — и мой шанс стать королевой — стал доступным снова.
И ты никогда не узнаешь. Дочь может столь же красиво последовать примеру матери. В конце концов, с детьми тоже случаются несчастные случаи.
========== Глава 5 ==========
Шитьё ад.
Вот где я.
Моё шея затекла, пальцы свело. У меня есть все части, вырезанные на фиолетовом уродстве Психа. Теперь я сшиваю их вместе. Мне нужно закончить всё платье сегодня. Потратить завтрашний день на платье Капризной Муди. Тогда на следующий день, день бала, я могу сделать моё платье.
Но не хватит времени.
Я зеваю, впитывая всю ночь. Так устала. Интересно, сможет ли белая магия взбодрить меня? Для бала мне понадобятся все, до последней капли.
Имя принца Эдгар. Оно не может быть красивым, но Боже мой, он уверен в том, что оно действительно такое. Блондин, как и я. Я увидела его, когда карета катила по городу, словно вспышка, лицо в окне. Интересно, если его глаза синие или зелёные. Забавно, если его улыбка сможет заставить меня чувствовать себя уютно и безопасно, как в своё время делал мой отец.
Папа…
Я опускаю руки, они сразу пропадают из вида под насыпями фиолетового цвета. Я сижу на стуле рядом с моей кроватью, поникаю на бок, укладывая щёку на выцветшее одеяло. Закрываю глаза и думаю о папе. Это разглаживает морщины на моём сердце.