Это была рискованная затея. Во-первых, шум от движения судна заглушил бы его голос, а во-вторых, Фукс, заметив, что он пытается предупредить князя, не задумываясь убил бы его — ведь он нарочно сохранил ему жизнь только для того, чтобы использовать в качестве заложника.
Солнце тем временем скрылось за горизонтом, над рекой сгустились сумерки.
Сандок однако решил во что бы то ни стало спасти следующий за ними корабль. В голову его пришла новая мысль, и он с удвоенной энергией принялся расширять отверстие; работа эта была крайне утомительной, но сильная рука его не чувствовала усталости. Он решил расширить отверстие настолько, чтобы можно было пролезть в него. Одного лишь опасался негр: как бы на палубе не заметили его попытки раньше, чем ему удастся броситься в Сену.
Но, как бы то ни было, Сандок решил довести свой план до конца и не переставал резать садовым ножом крепкие корабельные доски.
«Рекэн» быстро скользил по воде, и Фукс, стоявший у руля, с удовлетворением отметил, что они далеко опередили преследовавший их корабль. Радовало его и то, что преследователь гораздо меньше «Рекэна».
Рыжий Эде, бывший за боцмана, и матросы исполняли свое дело с большим усердием, так как им было обещано хорошее вознаграждение; барон стоял у фальшборта и боязливо поглядывал то на берег, то на преследователей. Холодный пот выступил у него на лбу, он испытывал панический страх, вполне доказывающий все ничтожество этого трусливого негодяя.
У Шлеве всегда хватало настойчивости и силы воли привести в исполнение самые изощренные, полные дьявольской хитрости и злобы планы, но это при условии, что сам он находился в безопасности. Если же предстояла решительная схватка с сильным опытным противником, бароном овладевали растерянность и страх, которые он был не в состоянии скрыть даже перед своими соучастниками.
Барон только и думал теперь, что о бегстве. Он понимал, что если и удастся спастись при взрыве корабля, прыгнув в воду, то рук князя ему все равно не миновать, и тогда уж он получит по заслугам. Барон хорошо помнил, сколько зла причинил он князю и чего теперь заслуживает, и им овладел такой страх, что он окончательно утратил способность владеть собой.
Лихорадочно дрожа, весь покрытый холодным потом, он бессмысленно смотрел то на корабль с преследователями, то на мачты «Рекэна» и бегущую за бортом волну.
Ему оставалось только одно — броситься в воду и вплавь добираться к берегу, но плавать он не умел. К своему невыразимому ужасу он заметил, что расстояние между ними постепенно сокращается. Корабль князя, за рулем которого стоял старый моряк Мартин, шел быстрее.
В порыве отчаяния Шлеве сложил перед грудью руки и из уст его вырвались слова молитвы — быть может, первый раз в жизни он обратился к Богу и искал утешения и спасения в молитве!
Барон молился! Но к этому его побудило не благочестие, а растерянность и страх, всецело овладевшие им.
Если бы Фукс увидел молящегося Шлеве, он, вероятно, разразился бы хохотом, но все внимание каторжника было направлено на то, как уйти от преследователей.
— О-ля-ля! — заметил он Рыжему Эде.— Такая вот гонка по мне! Вывесить флаги в честь этой ночи и принести вино и оружие! Как только они приблизятся на расстояние выстрела, мы угостим их несколькими пилюлями! На этот раз преследование им не удастся, как удалось прошлый раз на море!
— Ну, что, князь,— добавил Рыжий Эде,— мы не забыли ваших любезных услуг, но еще не известно, чья возьмет — наша или ваша. Торопитесь продиктовать свое духовное завещание, князь, живым вы от нас не уйдете!
Высказавшись таким образом, Рыжий Эде быстро спустился в трюм, где подле пороховых бочек находились оружие и бочонок с вином. Он усердно перетащил все наверх и сложил к ногам Фукса пороховницы, пистолеты и ружья, принес стаканы и раскупорил бочку так быстро, что вино ручьем потекло по палубе.
— Сюда! — с дьявольским хохотом закричал Фукс матросам.— Подходите и пейте! Вино придает бодрости! Чокнемся, Эде, за погибель наших преследователей!
Фукс осушил свой стакан, а следом и Рыжий Эде, которому бодрость товарища придала мужество.
— Сотрем их с лица земли! — воскликнул он. — Пусть знают нас!
Он осушил стакан, налил еще, и матросы последовали его примеру.
Фукс то и дело наполнял всем стаканы. Лица у них раскраснелись, голоса стали громче, возгласы бессмысленнее. Бочонок с вином, оружие, темень вокруг — все это производило жуткое впечатление.
Прежде по берегу там и сям встречались большие и малые суденышки, теперь же «Рекэн» вышел на открытое пространство, имея позади себя только преследовавший его корабль.
Фукс находился в прекрасном расположении духа. Вино взбудоражило его, в таком состоянии ему ничего не стоило спокойно убить человека. Он выпил еще стакан, и малейшее опасение за собственную жизнь улетучилось из его хмельной головы.
Матросы, также повеселев от действия вина, громогласно провозглашали здравицы Фуксу.
Вдруг раздался звук, похожий на треск дерева. Несмотря на галдеж опьяневших матросов, Фукс, вполне сохранивший способность слышать, видеть и действовать, явственно различил его. Он схватил один из пистолетов и замер, прислушиваясь.
Звук повторился, где-то совсем рядом! Быстро окинув палубу взглядом, Фукс подошел к борту и посмотрел вниз, но ничего не увидел.
Рыжий Эде последовал его примеру, перегнулся через борт с другой стороны и вдруг закричал:
— Это негр! Проклятый негр собрался бежать!
Он увидел, что Сандок наполовину высунулся из какого-то отверстия в борту и намеревался броситься в воду, до которой ему было совсем близко.
Прежде чем Эде успел схватиться за пистолет, Фукс был уже у борта на этой стороне. Зорким взглядом, он высмотрел темные очертания человека, собирающегося броситься в воду, быстро прицелился и выстрелил; раздался сильный всплеск; казалось, Сандок борется с волнами.
Подскочил Рыжий Эде и выстрелил из ружья в то же самое место; не было сомнения, что какая-то из пуль попала в негра. Но даже если бы он был только ранен или оглушен, то все равно должен был погибнуть под форштевнем мчавшегося за ними корабля Эбергарда.
— Черный негодяй получил свое,— проговорил Фукс,-больше он не будет путаться у нас под ногами! Несите сюда факел, нам надо быть наготове. Парижане увидят небывалый фейерверк!
XXVIII. ВЗРЫВ НА КОРАБЛЕ
Возвратившись из Тюильри в свой особняк и пообедав с Маргаритой и Жозефиной, Эбергард быстро собрался в дорогу и приказал Мартину и Моро сопровождать его.
Наш моряк знал, куда собирается его господин, и не мог нарадоваться тому, что, быть может, удастся напасть на след преступников, причинивших князю столько горя.
— Ах, черт побери! — обратился он к Моро после того, как приказал подавать экипаж.— Да простит мне Господь мои прегрешения, но если кто-то из этих извергов попадет мне в руки, ему не сдобровать! Я сверну голову проклятому Фуксу, а если повезет, то и Рыжему Эде!
При этом мускулистый широкоплечий кормчий сжал кулаки с такой силой, что ни на минуту нельзя было сомневаться в справедливости его слов.
— Прекрасно, Мартин! — весело воскликнул Моро.— Барона ты оставляешь Моро?
— Да, мой дорогой, барона я предоставлю тебе и Сандоку!
— Q, бедный брат Сандок сидит в заточении!
— Мы его освободим, если только злодеи не убили его прежде! От них можно всего ожидать…
— О, поспешим, дорогой Мартин, поспешим!
— Когда я слышу тебя, мне все кажется, что это говорит Сандок! Пойдем, экипаж уже подан, солнце садится, пора! Ты хорошо помнишь корабль, куда злодеи втащили твоего собрата?
— О, Моро отлично помнит его! Корабль называется «Рекэн». О, Моро узнает его сред» тысячи!
— Ну, хорошо, пошли! — сказал Мартин, подавая негру маленький револьвер, себе же взял большой, и они направились через парк к воротам, где стоял экипаж.
Господин Эбергард не заставил себя долго ждать. Он приказал негру усесться на козлы рядом с кучером, а Мартину указал место в экипаже напротив себя.
Моро показывал кучеру направление к тому месту на берегу, где стоял корабль.