– Прекратите! Отпустите! Отпустите меня! Перестаньте, свиньи!
При этом у нее в ушах грохотали барабаны, повизгивала бас-гитара и надрывно стонал орга́н.
Гереон проснулся, схватил ее за руки, встряхнул и тоже закричал:
– Кора, успокойся! Что с тобой?
Но она никак не могла очнуться. Кора сидела в темноте и отчаянно боролась с чем-то, что медленно приближалось к ней, с чем-то, что, как она знала, должно было лишить ее рассудка.
Она пришла в себя лишь после того, как Гереон несколько раз ударил ее по щекам. Он хотел знать, что с ней происходит. Не причинил ли он ей вреда? В голове у Коры все еще не прояснилось, и она не могла ему ответить, а лишь сидела на постели и таращилась на мужа. Через несколько секунд Гереон снова лег. Кора последовала его примеру, повернулась на бок и попыталась убедить себя в том, что ей приснился кошмар.
Однако следующей ночью, когда Гереон решил наверстать упущенное, это случилось снова, несмотря на то что теперь в спальне не было радио и он даже не пытался доставить ей «особенное удовольствие». Сначала в ушах у Коры зазвучала музыка, чуть громче и дольше – достаточно долго, чтобы она смогла понять: эту мелодию она никогда прежде не слышала. А затем Кора провалилась в черную дыру, из которой выбралась, крича и отбиваясь от чего-то невидимого. Ей удалось очнуться только тогда, когда Гереон встряхнул ее и стал бить по щекам, называя по имени.
В первую неделю января это произошло дважды, во вторую – один раз. Тогда, в пятницу, Гереон слишком устал. А в субботу он заявил:
– Мне начинает надоедать эта комедия.
Возможно, именно этим объяснялась его усталость в пятницу.
В марте Гереон настоял на том, чтобы Кора пошла к врачу.
– Ты должна признать, что это ненормально. Пора наконец что-то сделать. Или теперь так будет всегда? Тогда я лучше переберусь на диван.
К врачу Кора не пошла. Он наверняка спросил бы, нет ли у нее объяснения этому странному кошмару и почему это происходит именно тогда, когда Гереон с ней спит. Врач, наверное, попытался бы заглянуть в черную дыру и принялся бы убеждать Кору в том, что она должна что-то осознать. Он не понял бы, что бывают вещи, которые страшно осознавать. Кора решила попытать счастья в аптеке. Ей порекомендовали слабое снотворное. Как бы там ни было, с его помощью ей удалось добиться того, что крики и размахивания руками прекратились. Гереон решил, что все наладилось. Однако это было не так.
Ситуация ухудшалась. В мае дошло до того, что вечером в пятницу страх медленно разрывал Кору изнутри. В начале июля вторая половина пятницы превратилась в ад.
Кора сидела в кабинете, представлявшем собой не что иное, как отгороженный от остального склада уголок. Над письменным столом горела лампа, рядом стоял факс, на котором отображались дата и время.
Четвертое июля, шестнадцать пятьдесят! Десять минут до завершения рабочего дня. И примерно пять часов до того момента, как Гереон протянет к ней руки. Больше всего на свете Коре хотелось бы остаться здесь до понедельника. Пока она сидит за столом, она старательная и умная, она – душа и сердце фирмы свекра.
Это было семейное предприятие: она, Гереон, его отец и один наемный работник, Манни Вебер. Монтажная фирма, отопление и вода. Без Коры уже нельзя было обойтись. Она гордилась достигнутым положением, однако ей нелегко было отвоевать это место в служебной иерархии.
На следующий день после свадьбы свекор потребовал, чтобы Кора взяла на себя делопроизводство. И даже слушать ничего не захотел.
– Что значит «не умею»? Глаза ведь у тебя есть? Полистай книги – и научишься. Или ты думала, что будешь бездельничать?
Бездельничать было не в правилах Коры, и она сказала об этом старику. Он кивнул.
– Значит, тут и говорить не о чем.
Прежде свекру приходилось после завершения рабочего дня самому заниматься бумагами: его жена могла лишь отвечать на телефонные звонки. Да и Кора поначалу мало что умела.
Старик не давал ей советов, не объяснял, как нужно поступить в той или иной ситуации. А для того, чтобы она могла разобраться в книгах, их нужно было вести как следует! Иногда Коре казалось, что свекор наслаждается ее беспомощностью. Вот только она недолго чувствовала себя беспомощной.
Кора быстро поняла, что к чему, стала осваиваться. Манна не посыпалась на нее с небес; даже за дощатые стены, отгораживавшие ее кабинет от склада, пришлось бороться.
Первый год она сидела в углу, в большом неотапливаемом и грязном помещении у всех на виду, за старым кухонным столом, за которым она чувствовала себя так же, как в родительском доме. Кора не решалась роптать, хотя старик даже не платил ей зарплату. Гереон получал деньги лишь на карманные расходы. За жилье и еду они не платили, автомобиль мужа был зарегистрирован как транспорт фирмы. Если им требовалось что-то еще, Гереон должен был спрашивать разрешения у отца.