Слишком многое на нее навалилось. Воспоминания и новые озарения. От спокойствия, удовлетворенности, чувства бесконечного облегчения, которое она испытала в первые минуты после убийства, не осталось и следа. Ей не удалось заткнуть дыру. Она по-прежнему зияла в ней, и Кора чувствовала, что вокруг нее медленно сжимаются черные стены.
– И давно у вас болит голова?
Рудольф Гровиан поднялся, чувствуя, как в нем просыпается профессиональное тщеславие. В этом деле ему понадобятся интуиция и опыт. Продолжим! Ее голос, осанка, внезапная покорность – все это было ему знакомо, он уже сотни раз это видел. Сначала обвиняемые вели себя дерзко, потом понимали, что ситуация безвыходная, и, высказав безобидную просьбу, пытались оценить, сколько очков симпатии они уже упустили.
Направившись к кофеварке, Рудольф взял чайничек и подставил его под кран. Кора Бендер вздохнула у него за спиной.
– Уже несколько минут. Ничего страшного.
– Значит, на озере у вас голова не болела?
– Нет.
– Нам все же стоит вызвать врача, чтобы он осмотрел ваши раны, – предложил Рудольф.
– Нет! – упрямо воскликнула Кора, словно ребенок, который не желает надевать шарф. – Не хочу, чтобы меня осматривал врач. А значит, вы не имеете права его вызывать. Врач не должен меня осматривать, если я против. Это будет все равно что нанесение телесных повреждений.
«Смотри-ка, – подумал Рудольф, – нанесение телесных повреждений». А вслух спросил:
– Вы испытываете к врачам неприязнь?
Краем глаза он увидел, что она пожала плечами. И через несколько секунд произнесла:
– Неприязнь – это громко сказано. Я их не люблю. Они рассказывают всякую чушь. И приходится им верить, если не можешь доказать обратное.
– Вы знаете, кем был Георг Франкенберг по профессии?
Когда она ответила, в ее голосе прозвучало отчаяние, и это не укрылось от Рудольфа.
– Откуда мне это знать, ведь я была незнакома с этим человеком.
Это была правда, чистая правда. Он был ей совершенно чужой. Но у его жены была эта песня! «Я отмотаю немного вперед». А в голове у Коры что-то отмоталось назад. Шеф не дал ей времени поразмыслить над тем, как, когда, при каких обстоятельствах она слышала эту песню. А это было очень важно.
– У вас часто болит голова? – спросил Рудольф.
– Нет. Только если я плохо спала.
– Хотите аспирин? Думаю, у нас есть.
Он не имеет права ничего ей давать, даже такое безобидное лекарство, как аспирин. Иначе потом она может заявить, что он оказал влияние на ее волю. Рудольф задал этот вопрос просто для того, чтобы ради разнообразия услышать слово «да».
Но Кора и на этот раз отказалась:
– Это очень мило с вашей стороны, но аспирин мне не помогает. У моей свекрови есть таблетки, я беру их иногда… Но их продают только по рецепту. Это очень сильное средство.
– Значит, у вас очень сильные боли, – произнес Рудольф, насыпая кофе.
Он нажал на рычажок кофеварки и обернулся к Коре.
– Да, иногда, но сейчас все иначе. Правда. – Она покачала головой. – Эту боль можно терпеть. Послушайте, вы не могли бы выключить кофеварку и вымыть чайник? Он очень грязный. Видите налет на донышке? Его нужно оттереть. Если вы просто промоете его водой, это ничего не даст.
Выражение ее лица нельзя было спутать ни с чем. Брезгливость. «Аккуратная девочка», – подумал Рудольф Гровиан с некоторым сарказмом, за который тут же себя упрекнул.
– Готов поспорить, – негромко произнес он, – что вы-то чайник каждый раз моете как следует.
– Конечно.
– И вообще у вас дома царит идеальная чистота.
– У меня мало времени на то, чтобы заниматься хозяйством. Но я стараюсь поддерживать дом в порядке.
– И свою жизнь тоже? – поинтересовался Рудольф.
Несмотря на то что Кора чувствовала себя настолько ужасно, что почти не могла ясно мыслить, ей показалось, что она понимает, к чему он клонит. Ее руки машинально сжались на покрытых шрамами локтевых сгибах.
– Что вы имеете в виду? – Она услышала, что ее голос стал хриплым.
– То, что сказал. Вы не любите говорить о прошлом. Но ведь ваш муж наверняка не был первым мужчиной в вашей жизни. Вы были с ним счастливы, госпожа Бендер?
Кора кивнула.
– А почему вы несколько часов тому назад сказали, что вам не следовало выходить за него замуж?
Она пожала плечами, поднесла руку ко рту и начала грызть ноготь большого пальца.
– Он сильно вас побил, – произнес Рудольф Гровиан, указывая на ее лицо. – Он часто вас бил?