— Не надо.
— Что не надо?
— Не надо, Ян, — имя скребет горло.
— Почему всегда решаешь ты, что надо, что не надо?
Кира цепляется до белых костяшек за раковину. Кожа горит под пальцами мужчины, которые уже забрались под короткую юбку. Господи, как она скучала по ним. Словно долбаная наркоманка.
— Ян, перестань.
— Раньше ты не останавливала меня, а просила еще. Или, кто-то другой делал это лучше меня?
Внимательно смотрит через зеркало в его лицо. Совсем другой, словно чужой, не ее сумасшедший мальчик.
Совсем не ее.
Стал старше, плечи шире, руки грубее и настойчивее. Хотя прошел всего один год, длинный, безумно одинокий, полный слез и терзаний год.
Юбка задирается выше, отодвигает тонкую полоску трусиков. Кира, словно парализованная, не может даже сдвинуться с места, только шепчет.
— Ян, пожалуйста. Не надо.
— Ты права, могут зайти.
Резко хватает за плечи и заталкивает в первую попавшуюся кабинку. Тут же ее юбка задирается до талии, настойчивые пальцы отодвигают в сторону белье.
— Почему ты такая мокрая?
— Ян, — дыхание сбивается, из груди вырывается то ли стон, то ли всхлип, когда пальцы мужчины проходятся по половым губам, собирая влагу ее возбуждения.
Звук растягивающегося ремня, шелест одежды. Резкий толчок, он заполняет ее сразу, до конца. Левой рукой задирая футболку и до боли сжимая грудь, оттягивает чашечку бюстгальтера, зажимает между пальцами затвердевший сосок.
— Черт, — хрипит, резко вбиваясь.
Моментальная волна удовольствия проносится по телу. Словно цунами, разрушая все на своем пути.
Толчок. Еще. Резко. До боли. До сладкого удовольствия, растекающегося по телу. Оргазм накрывает неожиданно, разрываясь огненным шаром в груди на мелкие частицы, разрывая на эти же частицы ее сознание. Кричит, закрывая рот ладонью, прикусывая ее.
Мужчина кончает следом, дергаясь внутри, теплая сперма стекает по его члену и бедрам. Он крепко, за шею, прижимает Киру к себе, часто дышит, до боли и хруста сжимая плечи.
— Думал, забуду. Не получилось.
Выходит из нее так же резко, разжимая руки, Кира чуть не падает, хватается за стены. Позади нее хлопает дверь, льется вода.
— Ой, мужчина, а это женский туалет.
— Да? Я, видимо, перепутал. Уже ухожу.
— Ой, ну что вы. Вы ничуть не мешаете.
Женский смех, вода больше не льется. А Кира больше ничего не слышит.
Не видит.
Не чувствует.
Разворачивается, оседает на унитаз, зажимая рот рукой, глотая слезы и накатившую истерику. Он даже не произнес ее имя. Ни разу. Воспользовался, как вещью, наказывая и унижая.
Она знает, за что.
Она заслужила.
Глава 1
— И почему мне не восемнадцать лет?
— О чем ты?
— Смотрю на этого парнишку и вот прям жалею, что мне не восемнадцать лет.
— Света, тебе тридцать пять и у тебя двое детей.
Светка поморщилась, посмотрела в глаза подруги.
— Вот умеешь ты испортить настроение.
— Обращайся.
— Нет, ну ты только посмотри на него. Я удивляюсь, как тут еще не висят гирлянды из оставленных девичьих трусиков и бюстгальтеров через весь автосервис. Да я бы и мужским не удивилась.
Светка развернула Киру в сторону сервиса, где сейчас ее машине, красному «Мини Куперу», меняли пробитое в поле колесо. Жаркое майское солнце ослепляло, она прикрыла лицо рукой и увидела предмет Светкиных терзаний и вздохов последние пятнадцать минут.
Молодой человек в белой бейсболке козырьком назад, с голым торсом, в коротких шортах, ловко орудовал домкратом, поднимая машину, а затем снимая поврежденное колесо. Кира склонила голову, пригляделась.
— Боже мой, ну до чего хорош, паршивец. До чего хорош.
Светка все не унималась, а парень и правда был хорош. Когда он встал с корточек, выпрямился и легко поднял тяжелое колесо, Кира удивилась. Мышцы заиграли, четкие кубики пресса, косые мышцы живота, татуировка на левом боку и по всей правой руке до плеча, переходящая на шею. Что именно там было, Кира не могла разглядеть с такого расстояния.
Парень шел на них, щурился от солнца и, кажется, смотрел ей прямо в глаза. Как-то странно дернулось сердце, словно от испуга, и часто забилось. Так бывает, когда какой-нибудь гад подрезает ее на дороге, думая, что женщина за рулем — это не человек. Сердце в испуге отбивает неровный ритм, а ладошки потеют.
— Ох ты, боже мой, Светлана Васильевна, только спокойно, у тебя дети, двое детей. Интересно, что такой красавчик делает в этой дыре? — Светка успокаивала сама себя, параллельно задавая вопросы.