Выбрать главу

Кто бы тогда мог подумать, что Ян так впечатлится, замкнется в себе, хотя всего-то десять лет. Потом, став старше, он часто анализировал и прокручивал ситуацию заново, именно она стала точкой отсчета его ненависти к отцу. А через год его отправили в Англию, мама говорила, что так будет лучше, взяла с него обещание, что он выучится, он выполнил его и выучился.

Каждый раз, приезжая на каникулы, все время проводил с матерью, присматриваясь к отцу, замечая все новые подтверждения его лжи и обмана, но так и не рискнул все рассказать ей. Кто-то скажет, что это детская психологическая травма, что он придумал все на ровном месте, но Ян презирал и не выносил измену в любом виде, это мерзко, подло и нечестно, это, прежде всего, неуважение не только к человеку, который любит тебя, но и к самому себе.

— Она могла не хотеть чего угодно, но я как сын должен был знать! Ты не дал мне даже этого, а сейчас устраиваешь этот цирк с прудом.

— Что у тебя с Деминой?

Ян напрягся, снова склонился над столом, рассматривая невозмутимого и спокойного отца. Вот эта его манера невозмутимого вершителя судеб выводила не меньше его надменности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Моя личная жизнь не имеет ничего общего с тобой, и никогда не будет иметь.

— Тебе это лишь так кажется, сын, ты и вся твоя личная жизнь были и будут связаны со мной.

— Ты какого хрена вообще говоришь? Это угроза? Ты угрожаешь мне?

— Я никогда не стану угрожать собственному ребенку, не делай из меня чудовище, коим я и так являюсь в твоих глазах.

Ян с трудом, но взял себя в руки, отец самый настоящий энергетический вампир, он словно получает удовольствие от эмоций других, впитывая их, как губка.

— Если что-то случится с Кирой, я сам лично сверну тебе шею, и охранник не поможет.

Альберт Эдуардович промолчал, лишь проводил взглядом сына, что вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Встал, подошел к окну, отодвинул невесомую ткань штор. Как раз из этого самого окна второго этажа открывался прекрасный вид на новый ландшафтный дизайн его двора с красивым прудом в виде капли, у самого края которого стояла девушка.

Кельман некоторое время смотрел на нее: облегающее летнее платье, стройная фигурка, высоко собранные волосы, отливающие теплым медом.

— Дмитрий, у нас все готово? — набрал своего охранника, выслушав ответ, отключился, наблюдая уже за тем, как Ян подошел к этой девушке, обнял за талию, но она напряглась, резко обернулась и посмотрела прямо в окно второго этажа.

Глава 26

— Кира, что не так?

— Не могу понять.

По оживленным городским дорогам спортивная машина ехала не быстро, Кира почти не сводила взгляд с бокового зеркала, черный автомобиль то появлялся, то исчезал из ее поля зрения. Она видит его уже не в первый раз: около офиса, своего дома, когда она одна или с Яном куда-то едет.

Уже почти три недели, именно с той первой встречи с Кельманом в пафосном ресторане, Кира никак не могла отделаться от чувства, что за ней следят, а Ян будто ничего не замечал. Вообще, в последнее время все было странно.

Ее так переполняли чувства и эмоции, готовые выплеснуться через край, словно она сосуд, наполненный нежностью, страстью, а еще любовью. Но от чего-то это не приносило счастья, казалось, что любое неверное движение, любая провокация, и все разобьется вдребезги, раня острыми осколками, причиняя невыносимую боль.

Работа с заказом Кельмана была закончена, объект сдан, надо бы выдохнуть с облегчением, Леха ни разу не забухал, все материалы пришли почти в срок, но Кира не могла. Стоя там, у пруда, девушка чувствовала, как между лопаток прошел холодок, чувствовала тяжелый взгляд из окна второго этажа. Но потом вышел сам хозяин, долго хвалил, предлагал шампанское, Ян стоял рядом, молчал, а Кире хотелось скорее уехать.

Снова посмотрела на Яна, такой задумчивый, обернулся к ней, подмигнул и, взяв ее ладонь в свою, переплел их пальцы. А у Киры в горле встал ком, словно пришло время прощаться, и все это, что сейчас происходит между ними, в последний раз.

— Так что там? Что ты все высматриваешь?

— Машина, черная, мне кажется, она следит за нами, — отвернулась, чтоб не выдать навернувшихся на глаза слез, снова посмотрела в зеркало.