— Мне нужен номер или просто место для ночевки.
— А мест нет, — женщина поднялась, подошла к стойке.
— Ну, как нет, ма, ой, Евгения Николаевна, ну как же нет? Из восьмой сегодня съехал постоялец. Такой смешной был, вы представляете, варил пельмени в чайнике. Говорил, они так на вахте делают.
— Вера!
— А если нет, так я могу уступить свою комнату, сама перееду на чердак.
— Вера!
— Не стоит таких жертв.
Девушка замолчала, прикусив губу, облокотившись еще больше на стойку, поправила облегающую футболку. Мужчина лишь ухмыльнулся, было смешно смотреть, как совсем молоденькая девочка заигрывает, а мать при этом смотрит строго.
— Чуть что, сразу Вера. Живу, как на каторге, вы не поверите, — девушка закатила глаза и начала листать журнал.
— О, Офелия, привет.
Все дружно посмотрели вниз, на кошку с цепочкой в виде ошейника на пушистой шерстке, та медленно прошлась, потерлась, чуть касаясь ног мужчины, и села рядом.
— Чудеса. А вы знакомы с нашей принцессой? На ней даже есть трекер, чтоб отследить, где гуляет — Вера указала на кошку.
— Да, знаком. Очень близко, можно сказать, знаком. Мне нужна ее хозяйка.
— Кира? Так она…
— Вера, замолчи уже, наконец, иди, проверь лучше, отстирала машинка или нет. Как вас зовут?
Женщина проводила дочь взглядом и вновь посмотрела на стоящего перед ней молодого мужчину. Высокий, широкоплечий, черная мятая рубашка с закатанными рукавами, по одной руке тянутся красивые узоры татуировок. Наверно, только с самолета, уставший взгляд голубых глаз. Он не пытался понравиться или расположить к себе, как это делали другие посетители в разгар сезона, чтобы получить место.
— Меня зовут Ян. Я могу увидеть вашу дочь?
— Для чего? Чтоб сделать ей еще больнее?
Ян не удивился такому вопросу, он бы и сам его задал, если бы дело касалось его детей.
— Нет, этого я не хочу и не стану никогда делать. Больше никогда.
Бросил дорожную сумку на пол, потер виски. Последние три недели вымотали так, что он чувствовал себя стариком. Скорая, реанимация, сложная операция, лучшие кардиохирурги страны боролись за жизнь его отца. А потом искусственная кома, из которой Кельмана-старшего так и не вывели.
Ян все время был рядом, сам не понимая почему, хотя должен был найти Киру, все объяснить, если она согласится его выслушать. Сказать ей, как он был глуп и слеп, должен сказать, пусть не поверит. Сказать, что любит ее, пусть не примет, сказать, что просит прощения, пусть не простит.
Но он все это время не вылезал из клиники или офиса компании, спал по несколько часов в сутки, надо было завершить слияние, подготовить и оформить все документы. Но когда три дня назад ему сказали, что отец скончался, не почувствовал ничего.
Долго прислушивался к себе и своим эмоциям, но было лишь сожаление, что отец так и не стал ему близким человеком.
А дальше была вереница людей в черных одеждах, соболезнования, скупые слезы друзей семьи, гроб из красного дерева, белые лилии на черной земле и высокий крест на могиле. Ян тогда подумал: «Странно, зачем здесь крест? Отец никогда не верил в Бога, он сам, по его же мнению, им был».
Но он сделал правильно, что остался, он сделал все правильно, тем самым он отдал отцу долг, больше он ничего ему не должен.
После похорон лишь два часа на сборы, долгое ожидание рейса, который постоянно задерживали, два литра кофе. Немного сна в самолете, и вот уже морской воздух оседает на легких солью, темная ночь, снова дорога, небольшая частная гостиница, принадлежащая родителям Киры, и ее мама, так с укором смотрящая на него.
— Я не знаю, где она, днем обычно дома, но как солнце начинает садиться, то уходит.
— Я поищу ее, вы не против?
— Нет, поищи, конечно.
— Вещи оставлю.
Ян не дослушивает ответ, быстро выходит, идет, сам не зная куда, по дорожке между невысоких деревьев. Достает на ходу телефон, наберет номер, который знает уже наизусть, длинные гудки, это уже хорошо.
— Возьми трубку, девочка моя, пожалуйста, возьми.
— Да.
— Кира! Кира! Скажи, где ты?
Тишина, слышно лишь ее неровное дыхание и еще шум прибоя.
— Ян?
— Кира, где ты? Я приду, скажи, где ты?
— На пляже. Ян, что ты… как ты здесь?
— В какой стороне здесь пляж?
— Просто иди на шум.
Кира посмотрела на свой телефон, ничего не понимая, потом по сторонам, но пляж был практически пустой, только вдалеке гуляла парочка влюбленных. Она долго за ними наблюдала, радуясь тому, что они счастливы.