Ты собираешься стать врачом.
Это жизнь.
В зеркале я выглядела сурово и не к месту у потертой двери в кабинку. Я не была уверена, на самом деле ли я так выглядела, или это просто из-за того, как я стояла с крепко прижатыми локтями, чтобы случайно не прикоснуться к чему-то в этой комнате. Таково было правило: ничего не должно прикоснуться ко мне.
Я не знала, почему продолжала позволять Коулу нарушать его.
Часом позже мы с Коулом направлялись на ланч в одно неприметное лос-анджелесское местечко.
Я не была уверена, почему люди все еще получают похвалу за то, что находят неприметные местечка, чтобы поесть. Друзья или твои родители берут тебя и твою мать в какое-то небольшое местечко, где делают великолепные омлеты или типа того, и они гордятся, как будто сами изобрели эти омлеты, а твоя мать вся такая: «Как ты только нашел это место?!». Я могла ответить: Интернет. Пять минут, индекс, и беглый доступ в Интернет могут гарантированно открыть любому секреты кулинарных глубинок.
Меня бесило, когда люди называли здравый смысл магией. Потому что если это считалось, то я была самым магическим существом, которое знала.
Я взяла Коула в место, которое я нашла при помощи своих магических сил, миниатюрная кондитерская, мимо которой легко было пройти, если ты не знаешь, куда именно направляешься. Снаружи фасад был окрашен в глубокий фиолетовый. Внутри был Л.А. во всей красе. Худышки ели в зале с бетонным полом, бледными белые стенами и скамейками из термообработанной древесины. В воздухе витал аромат кофе и масла. Место раздачи было крошечным и странным: кулер с интересными напитками, меню на доске, выбор пирогов полон изысков. Я уже перепробовала их все: от бархатистых цитрусовых тарталеток до шоколадных пирогов с соленой карамельной крошкой.
Это было так далеко от грязного кабинета старшей школы, где я начала свой день, что казалось, либо то, либо другое не должно быть реальным.
Мы стояли в очереди. Я продолжала думать о себе, стоящей близко к Коулу, настолько близко, что мои лопатки упирались в его грудь, и тогда я осознала, что мы оба вдыхаем и выдыхаем в одно и то же время.
Я не хотела возвращаться. Я хотела остаться здесь с ним. Или взять его с собой. Иногда я так чертовски уставала от одиночества…
Я неожиданно почувствовала себя странно и неприятно слезливой.
Я сделала осознанный шаг в сторону. Без моего тела в качестве якоря, Коул беспокойно повернулся к кулеру с напитками, а потом к полкам с товарами, потом снова к кулеру, а потом снова к полкам.
— На самом деле, я не сладкоежка.
Он теребил футболку, которую, я уже могла сказать, он хотел купить чисто из-за того, что на ней говорилось, что пирог напал на нее.
Я сказала:
— Не будь ублюдком.
— Тогда скажи мне, что взять. Яблоко? Это пирог.
— Заткнись. Я закажу за тебя. Вообще-то, ты меня жутко нервируешь. Иди и займи столик у входа.
— Йес, — ответил Коул и смылся.
Когда я вышла наружу, то нашла его за небольшим металлическим столом отчасти в тени, уставившегося в два телефона, которые он положил на столешницу. Там были два других стола, один из которых был занят веселой, но очень уродливой женщиной и ее красивой, но очень похотливой маленькой собачкой. Третий столик занимал парень с камерой, которому я показала палец. Он ответил мне тем же с невинной улыбкой.
Я поставила кофе Коула перед ним и села рядом, повернувшись спиной к камере.
— Что ты заказала для меня? — спросил он, не отрывая глаз от гаджетов.
— Я не собираюсь говорить тебе. Я просто собираюсь удивить тебя, когда его вынесут. Это не яблоко. Для чего другой телефон?
Коул хмуро пояснил указ Бейби.
— Это не так уж плохо, — сказала я. — Так она хочет, чтобы ты общался со своими фанатами?
— Я не хочу говорить с ними, — сказал он. — Все они хотят поговорить о том, лишу ли я их девственности, напишу ли еще одну песню типа «Злодей» или приеду ли играть концерт в невероятно маленький городишко, в котором они живут. Ты положила сюда сахар?
— Нет. Это кофе для взрослых. Я сделала его для тебя по-взрослому. К тому же, тебе не нужно быть с ними один-на-один. Ты можешь просто информировать их об основном.
— Информировать их! Я был блестящим. Теперь я невероятен. Как утомительно это будет для них.
— О, это уже утомительно. Бейби знает, что я вне шоу, да?
Коул взглянул на камеру.
— По закону, она может использовать изображение твоего затылка, но не твое лицо. Все это, — он жестом показал на улицу — тут слишком громко, чтобы подобрать какой-то трек, но… хочешь зайти внутрь?