«Послушай, Тинкербелл, — добавляю я, зная, что это прозвище сводит его с ума, — никто не винит тебя за то, что ты живешь в другом штате. Мама очень гордится тем, что ты делаешь …
— Пиши книги, — сухо вставляет Тайлер .
… И что бы Поппи ни делала на Манхэттене …
«Некоммерческая организация, занимающаяся искусством. Ты вообще слушаешь меня, когда я говорю ?
«Конечно, нет. Так что не чувствуй себя виноватым за то, что не вышел, ладно? Если бы я действительно думал, что тебе пора улетать, я бы сам купил твой гребаный билет. Но не время ».
— Меня беспокоит то, что ты не сможешь признаться себе, когда придет время, — осторожно говорит Тайлер. — Гораздо меньше рассказывай мне .
— Что, черт возьми, это должно означать ?
Пауза, и я знаю, что Тайлер тщательно анализирует свои слова, и это еще больше меня бесит. — Мне не нужны чертовы лайковые перчатки, — огрызаюсь я. — Просто скажи все, что хочешь сказать .
«Отлично», — говорит он, и мне немного приятно слышать, что я тоже сделал его резким. «Я думаю, ты не смирился с тем фактом, что мама умрет ».
— Все умрут, детка. Или ты забыл об этой стороне жизни священника ?
— Шон, я серьезно. Я знаю, вы думаете, что все сводится к тому, чтобы иметь лучших врачей, лучшее лечение и больше денег, но это может ничего не изменить. Вы понимаете это, верно? Что ты не можешь контролировать то, что произойдет дальше ?»
Я не отвечаю. Я не могу. Моя рука сжимает телефон так сильно, что я чувствую, как края стекла прижимаются к моим пальцам .
«Нет повестки дня, нет маршрута, нет стратегического плана», — продолжает Тайлер. «Все может идти идеально… до тех пор, пока не произойдет, и мы ничего не сможем сделать, чтобы это изменить. Вы ничего не можете сделать, чтобы изменить это. Разве ты этого не видишь ?»
«Я вижу, ты уже разочаровался в маме, и ты здесь даже не для того, чтобы узнать, как она поживает ».
— Злиться — это нормально, — тихо говорит мне Тайлер. — И потерял .
— Не делай со мной этого священника, — шиплю я, шагая по комнате, желая, чтобы он был здесь, потому что я ударил его, я ударил его прямо в его чертов всезнайку рот. — Ты не мой гребаный священник, Тайлер. Ты уже даже не священник » .
— Может быть, и нет, — спокойно отвечает он, — но я все равно твой брат. Я все еще люблю тебя. И Бог по-прежнему любит тебя ».
Я фыркаю. «Тогда Ему нужно немного постараться, черт возьми » .
«Шон…»
"Я должен идти. Я сказал Эйдену, что позвоню .
А затем я вешаю трубку до того, как Тайлер успевает ответить, что, я знаю, хреновый поступок, но он сначала был мудаком, привлекая к этому гребаного Бога. Бог, в которого я не верю, бог, которого я ненавижу, бог, который позволял одному из своих жрецов причинять боль моей сестре снова и снова, а затем вместо того, чтобы утешить ее, позволил ей затянуть петлю на своей девятнадцатилетней шее. чтобы избежать боли. Бог, который сейчас убивает мою мать самым медленным и бесчеловечным способом .
маме они не нужны .
"Г-н. Белл ?
Я поднимаю глаза и вижу кого-то в халате, стоящего у двери .
"Да?" — хрипло говорю я .
— Твоя мать сейчас в послеоперационной палате, спит, но чувствует себя прекрасно. Хочешь подойти и посидеть с ней ?»
"Конечно." И я иду к маме, оставив позади все лекции Тайлера и свой гнев на Бога, зная, что они будут ждать меня, когда я вернусь .
третья глава
Гарри Вальдман — эгоистичный, жадный мудак, который изменяет своей жене, игнорирует своих детей и регулярно выманивает у людей их с трудом заработанные деньги, но он довольно приличный босс. Пока я приношу много денег, ему все равно, чем я занимаюсь и как часто бываю в офисе, что очень помогло за последние восемь месяцев, с тех пор как маме поставили диагноз, а я стал сыном с ведущим раком. Роль. Я по-прежнему заключал крупные сделки и еще более крупных клиентов направо и налево, даже несмотря на то, что сейчас я выполняю большую часть своей работы из разных инфузионных комнат .
же перезванивает Трент, секретарь .
— Доброе утро, мистер Белл. Трент Секретарь звучит немного нервно. "Г-н. Вальдман говорит, что хочет, чтобы вы были в его кабинете как можно скорее. Произошло что-то серьезное, и это чрезвычайная ситуация ».
Я смотрю через комнату туда, где беспокойно спит моя мама, окруженная скоплением столбов, проводов, пакетов и экранов .
Я вздыхаю. «Моя мама сейчас в больнице. Есть ли способ подождать ?»
«Подожди, я спрошу», — говорит Трент, и я слышу звуки электронного фортепиано из пьесы Листа, когда меня останавливают. Затем возвращается Трент. — А, мистер Белл? Мне очень жаль, но мистер Вальдман говорит, что ему нужно увидеть вас прямо сейчас, и что это не может ждать. Должен ли я сказать ему, что вы уже в пути ?