— Ты меня не узнал, — спокойно отвечает она. В ее глазах есть что-то вызывающее, когда она смотрит на меня. Или, может быть, это не сложно — может быть, это… больно ? Но это смешно. С чего бы ей обижаться, что я не узнал ее спустя четырнадцать лет? — И я не видел причин говорить тебе. Особенно в свете того, что происходит со зданием ».
«Но ты все еще хотел, чтобы я тебя поцеловал», — указываю я (и да, я говорю, что это хуй). «Несмотря на то, что я большой злой волк, пытающийся забрать ваше здание » .
Ее глаза снова сверкают, но на этот раз не от удовольствия. Она отходит от окна, и рядом со мной я слышу, как открывается дверь. Она стоит на пороге, выглядя более мило и гламурно, чем любая девушка имеет право быть, и жестом приглашает меня внутрь. — Начнем ?
"Нет! Зенни, ты должна мне больше, черт возьми .
«Я не буду говорить об этом с тобой, — говорит она. «С этим покончено, и это больше не повторится… да и с самого начала ничего не случилось. Мы прошли это ».
Я не мимо ! Я не избавился от воспоминаний о ее прикосновениях, воспоминаний о том, что желал ее — что сейчас даже не воспоминание, оно реально, оно настоящее, хотеть ее — это мое текущее состояние — и как, черт возьми, я вообще мог предположить чтобы забыть тот факт, что это младшая сестра Элайджи? Кто-то, кого я держал в детстве ?
О Боже, я попаду в ад. Я даже в ад не верю и иду туда, и что еще хуже, она , наверное, в ад верит; она верит во все эти глупости, она отдает свою жизнь той же церкви, которая убила мою сестру .
Как я могу хотеть ее после всего этого? Зная, что она маленькая Зенни, зная, что она выбирает единственное учреждение на этой земле, которое я хочу видеть сровненным с землей? Но Боже, хочу ее я .
Она снова жестикулирует, и я, наконец, принимаю ее приглашение, улавливая запах чего-то нежного, похожего на розу, когда прохожу мимо нее .
«Я просто хочу, чтобы вы посмотрели приют, прежде чем мы поговорим о чем-то еще», — говорит она как ни в чем не бывало, закрывая дверь в приемную и ведя меня по короткому коридору. Мы проходим мимо небольшого офиса, внутри которого женщина перебирает коробки; предположительно та же женщина, с которой Зенни разговаривал ранее. «Летом довольно тихо, — продолжает Зенни, — если только не выпадет череда дождливых дней или у нас не появится еще одна группа женщин, ожидающих постоянного места жительства ».
«Зенни».
Она игнорирует меня и ведет в большую комнату с аккуратно заправленными двухъярусными кроватями. «Но зимой у нас слишком много возможностей. У нас строгое разделение семей, мужчин и женщин, но бывают случаи, когда мы должны позволять переполненным гостям спать на кухонном полу, чтобы нам не приходилось никому отказывать ».
Я оглядываю пустую комнату, которая, несмотря на старые одеяла и плоские подушки, очень чистая и пахнет удивительно домашним. Знакомая смесь выпечки хлеба, свежих цветов и мистера Чистоты. Затем я оглядываюсь на молодую женщину, которая очень старается не смотреть на меня .
«Зенни».
Она поворачивается на каблуках и выходит из комнаты, говоря очень быстро. — А вот и столовая, — говорит она, сворачивая в широкий дверной проем. — Как видите, для того, что мы делаем, это довольно мало, а кухня нуждается в обновлении, но, несмотря на все это, мы смогли обслужить около двух тысяч …
« Зенни ». И на этот раз я прикасаюсь к ней. Просто провела кистью по белой, искусственной ткани на локте. И она идет неподвижно и неподвижно, как будто я приморозил ее к месту .
— Расскажи мне, что было прошлой ночью, — говорю я, и я знаю, что звучу властно, я знаю, что использую тот же низкий голос, который я использовал бы, чтобы сказать женщине, чтобы она раздвинула ноги для моего рта. Я это знаю и мне все равно. Я не думаю, что смогу жить с мыслями о прошлой ночи без какого-либо замыкания, я не думаю, что смогу смотреть на нее еще секунду и не поцеловать ее — я не могу слушать ни слова, не нуждаясь в ней. повторять мое имя снова и снова. Что-то должно измениться, что-то должно остановить этот ужасный вихрь, который у меня в груди, и это единственное, о чем я могу думать. — Честный парень, помнишь? Как насчет того, чтобы подарить мне честную девчонку ?
Позади нее я вижу, как поднимаются и опускаются ее стройные идеальные плечи, когда она дышит. Я вижу солнечный свет сквозь ее кудри и напряженную линию челюсти, пока она думает .
— Повернись и посмотри на меня, — мягко уговариваю я, а потом, черт возьми, это было ошибкой, потому что она действительно поворачивается, она действительно смотрит на меня, и каждый раз я забываю. Я забываю, какая она чертовски великолепная, я забываю, что вид этих надутых губ делает с моим членом .