Но оказывается, есть вещи, которые не могут исправить ни деньги, ни хорошие волосы .
Сюрприз.
Я допиваю остаток виски, ставлю стакан на высокий столик и углубляюсь на травянистую террасу. Передо мной город скатывается в гору в мягком мерцании огней; позади меня суровая завеса из стекла и стали, которая отмечает мое королевство. Где я живу, работаю и играю. И воздух наполняется летней музыкой цикад и машин, и мне хочется, хотя бы на гребаный миг, вспомнить, каково это было слушать эти звуки с чувством умиротворения. Что я могу смотреть на эти огни и не помнить ни вспышки больничных люминесцентных ламп, ни звуков мониторов, ни запаха гигиенической помады …
На террасе почти никого нет, хотя ночь еще молода, и я уверен, что пьяные светские львицы будут смеяться и пить здесь, как только уберут тарелки с десертом. Какой бы ни была причина, я благодарен за момент одиночества, прежде чем вернуться на круг победы, и я делаю последний вдох с ароматом травы, прежде чем войти внутрь, и именно тогда я вижу ее .
На самом деле, это платье я вижу первым, отблеск красного, дрожащего шелка, мерцание подол, танцующее на ветру. Это как красный плащ, развевающийся перед быком; через несколько секунд я снова Шон Белл, победный круг и все такое, и я меняю направление, следуя за соблазнительным блеском красного шелка, пока не нахожу женщину, которой он принадлежит .
Она смотрит в сторону от стекла и суетливых богачей по другую его сторону, прислонившись к одному из массивных тросов, крепящих крышу здания к террасе. Ветерок играет с шелком на ее теле, взъерошивая юбку и рисуя аппетитные очертания ее талии и бедер, а огни города блестят на теплой коричневой коже обнаженных рук и спины. Я следую по извилине ее позвоночника вниз, туда, где ее платье ниспадает на выпуклость ее задницы, а затем обратно вверх к изящным крыльям ее лопаток, которые пересекаются тонкими красными бретельками .
Она оборачивается по моим стопам, и я почти перестаю идти, потому что , блять , она хорошенькая, и, блять , она молода. Не то что в тюрьме, а, может быть, в колледже. Слишком молод для тридцатишестилетнего мужчины, конечно .
И все же я не перестаю идти. Я занимаю место, прислонившись к толстому якорному тросу рядом с ней, и засовываю руки в карманы, и когда я смотрю на нее, оба наши лица полностью освещены льющимся из бенефиса золотым светом .
Ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня, ее губы слегка приоткрываются, как будто она потрясена моим лицом, как будто она не может поверить в то, что видит, но я быстро отбрасываю эту мысль. Скорее всего, она не может поверить, насколько хороши мои волосы .
Разве что у меня на лице еда или что-то в этом роде? Я тайком провожу рукой по своему рту и подбородку, чтобы убедиться, и ее глаза следят за движением с жадностью, которая разжигает горячий, тугой жар внизу моего живота .
В этом свете я наконец-то могу как следует рассмотреть ее лицо и вижу, что она не просто хорошенькая. Она потрясающая, она невероятная. Она такая красивая, что вдохновляет на песни, картины и войны. Ее лицо представляет собой тонкий овал с высокими скулами и большими карими глазами, слегка вздернутым носом с блестящей сбоку заклепкой и ртом, от которого я не могу оторвать глаз. Ее нижняя губа меньше верхней, что создает мягкую, пышную надутость. Всю картину обрамляет пучок закрученных локонов .
Иисус Христос. Симпатичная. Какое глупое слово для нее, какая мягкая тень правды. Торты и декоративные подушки хороши , а эта женщина совсем другая. Что-то такое, что заставляет меня моргнуть и на мгновение отвести взгляд, потому что, глядя на нее, я чувствую что-то странное с моим горлом и грудью. Глядя на нее, у меня возникает ощущение, будто моя рука лежит на завесе, окутывающей какую-то мощную тайну, как раньше я чувствовал, глядя на витражи моей церкви .
Как я привык относиться к Богу .
Мысли о церкви и Боге вызывают привычный всплеск холодного раздражения и заставляют меня успокоиться. Я уверен, что эта женщина думает, что я сошел с ума, раз подхожу к ней, а потом даже не смотрю в глаза. Включись в игру, Шон , я тренирую себя. Победный круг, Победный круг .
— Спокойной ночи, — предлагаю я .