Она вздрагивает от моего прикосновения, ее губы приоткрываются, а веки тяжелеют. Я замедляю наши танцевальные шаги, отпуская ее руку, чтобы проследить линию ее челюсти .
— Мэри, — бормочу я .
— Шон, — вздыхает она и произносит это так, словно только и ждала, чтобы произнести это, без колебаний, без беспокойства, без обычной неуклюжести человека, произносящего только что выученное имя. И звук моего имени на ее губах открывает глубокую, пьянящую потребность, что-то знакомое и незнакомое одновременно, как молитва, пропетая на новом языке .
— Ты все еще хочешь этого поцелуя? — спрашиваю я ее тихим голосом. Теперь она кажется готовой, на ее лице нет страха, но я хочу убедиться, я хочу, чтобы она хотела этого так же сильно, как и я, я хочу, чтобы она сгорала от потребности в моем рту .
Она моргает, глядя на меня, ее глаза полны жидкого тепла, и когда я провожу пальцем по пухлой линии ее полной верхней губы, она снова вздрагивает. — Я хочу этого, — шепчет она. «Поцелуй меня ».
Я наклоняю голову, прижимая ее к моему телу, так что каждый ее жесткий изгиб прижимается к моей мускулистой длине, и я готов заменить палец губами, собираюсь наконец попробовать ее на вкус, собираюсь поцеловать ее. пока она не может больше стоять на собственных ногах… когда резкий такт сплющенной поп-музыки рикошетом проносится по воздуху .
И тут вдруг из моего кармана поет Кеша. (Да, Кеша мне нравится. А кому нет? Она классная .)
говорит Мэри .
— Черт, — говорю я, отпуская ее, чтобы нащупать свой телефон, и отступая на шаг, когда мне, наконец, удается принять звонок и приложить телефон к уху .
— Шон, — говорит папа с другой линии. «Мы в реанимации ».
Я нетерпеливо встряхиваю рукой, чтобы снять манжету смокинга с часов и увидеть время. «КУ Мед ?»
"Ага."
«Отсюда мне видна больница. Буду через десять ».
— Хорошо, — говорит папа. — Будь осторожен, доберись сюда… Я имею в виду, это ничего не изменит, даже если тебе потребуются лишние пять минут …
Он умолкает, теряется. Я знаю, что он чувствует. Я точно знаю, как мысли становятся нечеткими и спотыкающимися после того, как адреналин везет кого-то в больницу .
Я вешаю трубку и снова смотрю на Мэри, которая прикусывает нижнюю губу, озабоченно нахмурив брови. "Все нормально?" — спрашивает она .
Я провожу рукой по лицу, внезапно чувствуя себя очень, очень усталой. — Э-э, на самом деле это не так. Я должен идти ».
"Ой." Но даже при том, что она кажется разочарованной, она не выглядит раздраженной тем, что я резко отрываюсь от нашего момента, как некоторые женщины. Во всяком случае, выражение ее лица… ну, оно доброе . Ее глаза теплые и обеспокоенные, а губы слегка нахмурены, и я всегда буду сожалеть, что не смог поцеловать ее лицо .
— Если бы ты была постарше, я бы попросил твой номер, — бормочу я. «Я бы убедился, что мы закончили это ».
«Мы бы не смогли», — говорит она, отводя взгляд, что-то уязвимое и очень молодое в ее лице, и, черт возьми, если это не тянет за каждый уголок моей похоти, а также за причудливо сильную защиту, которую я чувствую по отношению к ней. . «Это своего рода моя последняя ночь», — поясняет она. — Во всяком случае , на какое-то время .
Последняя ночью? А потом я вспоминаю, что сейчас август, что она студентка, что она, похоже, из тех женщин, которые серьезно относятся к учебе. "Конечно. Скоро начнется семестр» .
Она открывает рот, как будто собирается что-то сказать, может быть, поправить меня, но затем поджимает губы и вместо этого кивает .
Я беру ее руку и подношу ее тыльную сторону к своим губам. Было бы неправильно целоваться по-настоящему, прежде чем я убегу — что-то в этом кажется неряшливым даже для меня — но это, ну, я не могу устоять перед этим. Шелковистое прикосновение ее кожи к моим губам, запах чего-то легкого и цветочного. Розы, может быть .
Блядь.
Блядь.
Меня действительно поражает, что это последний раз, когда я вижу эту женщину, единственную женщину, которую я встречал за многие годы, которую я отчаянно хочу видеть больше, и я ничего не могу с этим поделать. Она слишком молода и все равно не предлагает мне связаться с ней — и мне нужно валить отсюда и ехать в больницу .
Я опускаю ее руку с большей неохотой, чем когда-либо в своей жизни, и делаю шаг назад .
— Было приятно познакомиться с вами, Мэри .
Выражение ее лица противоречиво, когда она говорит: «Мне тоже было приятно познакомиться с тобой, Шон ».
Я оборачиваюсь, чувствуя, как что-то дергает меня в животе, как будто мое тело привязано к ней и умоляет повернуть назад, но мой разум и мое сердце уже мчатся вперед, в больницу. В отделение неотложной помощи, которое я слишком хорошо знаю .