У моей матери закатываются глаза, и Син отпускает ее; она падает на пол без сознания.
— Значит, мой отец приказал его убить, — вздыхает Син, не сводя с меня глаз. — Эта часть была правдой, — кивает он.
Меня трясет. Дыхание прерывистое. Я делаю несколько шагов назад, нуждаясь в пространстве. Она продала меня ради компании? Моя невинность ничего для нее не значила.
«А вот ты живая стоила больше».
— Ты, блядь, все испортил.
Мы все смотрим на Лиама, который поднимается на ноги. Он прищуривается, глядя на сына и вытирая с лица кровь.
— Лорды должны были найти в его телефоне фотографии Элли. Она была не только шлюхой, но и наркоманкой. Они бы сочли ее непригодной для того, чтобы быть Леди.
Лиам встречается со мной взглядом.
— Она была бы запятнана. Не более чем шлюха для нас.
— Чтобы она не смогла унаследовать мой бизнес, — добавляет мой отец. — Оставили его тебе, чтобы ты управлял и контролировал.
Папа делает шаг ближе к Лиаму.
— Ты знал, что я хочу, чтобы Истон с Элли поженились. Ты знал, что я хотел, чтобы Истон помог Эллингтон возглавить «Ашер Корп».
— Он этого ни хрена не заслужил! — кричит Лиам.
— У нас был уговор, — рычит мой отец.
— Уговор? — грубо смеется Лиам. — Я должен был стать твоим партнером, а ты вычеркнул меня из всего.
У отца напрягается челюсть.
— Ты бы не узнал об этом, пока я не умер.
— Как тут оказался замешан Натаниэль? — интересуется Син.
— Кто это? — спрашивает Линк, и никто ему не отвечает.
— Он обратился к Лоре. Нужны были деньги. Знал, что ты ему не поможешь, потому что ты годами его выручал. Это была идеальная возможность, — Лиам сплевывает на пол кровь. — Она подсыпала ему что-то в напиток, а я его вздернул, — улыбается он, гордясь собой.
Моя мать начинает приходить в себя, стонет и катается по полу. Син подходит к ней, хватает за волосы, рывком ставит на ноги и поворачивает лицом к мужу.
— Попрощайся, — говорит ей Син.
— Нет. Нет, — начинает паниковать Линк, топчась на стуле, а моя мама плачет.
Син кивает моему отцу, который подходит к Линку и выбивает из-под него стул, а мы стоим вокруг и смотрим.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
СИН
Я вхожу в кабинет мужчины, и он поднимает голову.
— Присаживайся, Истон, — он указывает на стул напротив своего стола.
Я сажусь, мужчина кладет на стол стопку бумаг и подвигает их ко мне, а затем протягивает ручку. Просматривая их, я подписываю свое имя там, где расположены желтые вкладки.
— Я должен спросить, Син, — говорит он, называя мое прозвище. — Все ли в порядке?
Я переворачиваю страницу и ставлю последнюю подпись, а затем кладу ручку на бумагу.
— Все в порядке, — вру я, встав и удалившись из его кабинета.
Войдя в наш дом двадцать минут спустя, я направляюсь прямиком в хозяйскую спальню. Солнце еще даже не начало вставать. Моя встреча этим утром была неофициальной. Ее нужно было провести, но при этом привлечь как можно меньше внимания. Чем меньше людей знают, тем меньше могут задавать вопросов.
Распахнув дверь спальни, я обнаруживаю, что Элли все еще лежит в нашей кровати и крепко спит. Я закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, скрестив руки на груди и просто слушая наполняющее комнату тихое посапывание.
У меня тяжело на душе: все, через что ей пришлось пройти, произошло по вине моей семьи. Мой отец начал все это. Ее мать помогала, но мне никогда не приходило в голову спросить, почему и как. Теперь уже слишком поздно. Ущерб нанесен. Я не имею в виду моего маленького демона. Хотя я ненавижу то, через что ей пришлось пройти, я бы никогда не изменил ее сущность. Я люблю ее. Каждый изгиб, каждый острый край. Она — рамка для картины. Она — то, что меня сдерживает. Я просто хотел бы быть тем же для нее.
Оттолкнувшись от двери, я стягиваю через голову футболку, одновременно снимая ботинки. Затем расстегиваю джинсы и сбрасываю их с ног вместе с боксерами. Откинув одеяло, я забираюсь в постель рядом с ней. Обхватив Элли руками, я притягиваю ее к себе. Она теплая, как гребаная печка.
Элли двигается, утыкаясь головой мне в грудь. Мне это нравится.
Я целую ее волосы и провожу рукой по ее обнаженной спине. Всякий раз, когда мы вместе в постели, мы оба голые. Всегда. Я хочу видеть и трогать то, что принадлежит мне.