Ее голос срывается, она переходит на шепот. Губы дрожат, а на глаза наворачиваются слезы. Взяв ее за руку, тяну в гостиную. Садимся на диван.
— В каждой семье бывают такие люди, Наташа, которых постоянно что-то не устраивает. Для меня это уже нормально, — сжимаю ее ладонь. По лицу девушки катятся слезы. Вытираю их, сглатывая ком в горле. — Мой брат очень терпеливый. Он сможет, в конце концов, добиться уважения твоих родителей. Даже не сомневайся в этом...
— Нет, Лер, — перебивает она меня. — Я буквально вчера говорила с мужем на эту тему. Попросила для моей семьи ничего не делать. Пусть немного полежат в дерьме, в которое брат их часто заталкивает. И тогда они станут ценить Мишу. Он не боксерская груша, чтобы каждый долбил, когда дела пойдут наперекосяк. Я люблю своего мужа. Не позволю, чтобы его считали куском говна. Он достоин всего самого наилучшего, — последнее говорит твердо, гордо вздергивая подбородок.
Помню день свадьбы Миши и Наташи. Родители невесты до последнего отказывались принимать участие в торжестве родной дочери. Девушка, конечно, сильно расстроилась, но после сюрприза Миши и подарка Рамиля — два билета на самолет в Англию — ее настроение значительно улучшилось. На следующий же день они отправились в медовый месяц. Наташа уже несколько лет пытается убедить своих родителей, что она не ошиблась с выбором. Что счастлива и не жалеет о том, что стала женой именно Миши, и он очень даже заслуживает уважения. Но ее семья до сих пор отказывается принимать его.
— Самое главное, Наташа, что вы счастливы. Остальное можно пережить. Перешагнуть. Все будет отлично! — заверяю ее я. — Ты сегодня не занята? Я бы хотела оставить Сашку здесь на пару часов. Если ты не против, естественно. Обещала ему, что к дяде Тимуру тоже поедем. Но у меня небольшое дело есть.
— Лер, я в отпуск вышла, — радостно сообщает она. — Миша тоже выйдет, но через пару дней. Мы хотим куда-нибудь съездить отдохнуть. А пока я в твоем полном распоряжении, — разводит руками. — Конечно, присмотрю за Сашей. Он же умный и совсем не напрягает.
Поблагодарив девушку, я иду в детскую комнату, где играют малыши. Еще какое-то время наблюдаю исподтишка за ними, а потом решаю поговорить с сыном.
— Мама уедет на пару часов. Подождешь чуточку?
— А куда? — Сашка заинтересованно разглядывает меня. — Поздно вернешься?
— Нет. На пару часиков, родной. Будь послушным мальчиком. Не зли тетю Наташу. А потом приеду — и мы отправимся к дяде Тимуру. Договорились?
— Нет, — обиженно надувает губы, скрещивая руки на груди. Смотрит исподлобья. Его этот вид вызывает улыбку на лице. — Не договорились.
— Саш, — смеюсь я, приобнимая его. — Я быстро. Туда и обратно.
— Ты не сказала, куда едешь. Я буду скучать, — положив голову на мое плечо, сын глубоко вздыхает.
— Эй, ты чего? Я же быстро. Пообещала ведь.
— Папа тоже постоянно обещает, — шепчет он. — Всегда врет.
— А я не вру. И папа тоже. Просто иногда бывают дела, которые немного сложно отложить на потом. Не обижай маму. А ну-ка улыбнись, и я пойду. Чем раньше выйду, тем скорее вернусь.
Сын поднимает на меня взгляд, действительно улыбается. А точнее, натягивает на лицо улыбку. Крепко обнимает за шею и целует в обе щеки.
Я еду в компанию Рамиля. В ту, которую они приобрели с Захаровым после его увольнения. Тимур стал настоящим бизнесменом. Успешным и довольно сильным конкурентом для многих. Ради своей семьи пришлось сделать выбор.
Останавливаюсь на парковке, направляюсь к входу. На секунду у меня складывается впечатление, что я услышала очень знакомый женский голос. Оглядываюсь. Отшатываюсь, увидев призрака из прошлого. Трясу головой, несколько раз моргаю, чтобы понять, галлюцинации у меня или действительно она.
Да. Мила громко говорит по телефону, смотрит мне прямо в глаза. С вызовом! О том, что она вышла на свободу, я не знала. Вроде бы ей еще пару лет сидеть оставалось... Совсем не изменилась. Вся такая же стервозная. Косметики целая тонна на лице.
Но больше всего меня убивает не это. А то, что из салона ее автомобиля выходит вторая девушка. Меня будто в стену швыряют, как какую-то вещь, и я разбиваюсь вдребезги. Значит, я была права насчет того, что сестры активизировались специально. Чтобы сделать то, что не смогли сделать много лет назад.