Ну, тут все очевидно. Малец, увидав за моей спиной подарок Князя Тьмы, принял меня за ангела в том классическом виде, в каком их рисовали в моем мире. Хотя, конечно, такое поразительное сходство должно стать поводом для настороженности. В том, что существуют демоны, я уже давно не сомневался. Но если здесь еще обитают и их пернатые антагонисты, то мне следует быть предельно осторожным. Почему-то у меня не было сомнений, что узнав об одном самозванце, они неизменно захотят покарать такого наглеца. Меня то бишь. Ну а Ворган, по-видимому, какое-то местное божество, в которое верят здешние обитатели. Кстати, вполне вероятно, реально существующее.
Следом за этими мыслями пришло осознание. Я узрел двойное дно у миссии Дьявола. Он не просто даровал мне шанс прожить новую жизнь, он отдал мне чужую! Теперь я вынужден был делить тело с несчастным мальчиком, сознание которого обретается где-то на задворках, способное только бессильно наблюдать за странным пришельцем со стороны. Воистину жестокая и бесчеловечная участь, которую не пожелаешь даже самому лютому врагу… Но вполне в духе Повелителя Демонов.
И пусть я был грешником, лишенным права на мирное посмертие, пусть я совершал в аду по отношению к другим душам ужасные и отвратительные вещи, но даже мне это казалось несправедливым и жестоким. В чем было виновато это дитя? За что с ним так обошелся Князь Боли? И откуда у него вообще было такое право?
От подобных размышлений мне становилось по-настоящему горько и скорбно, ведь у меня не было великого выбора. Я не знал, можно ли вообще уйти из тела Данмара, не навредив ему самому. Но, наверное, больше остального меня угнетало мое собственное малодушие. Ведь я с трудом, но признавался самому себе, что ни за какие сокровища нового мира не захочу лишиться небольшой передышки от адских истязаний. Это блаженное чувство спокойствия, когда ты не ждешь каждую секунду, что толпа низших демонов распнет тебя на земле, и не начнет сдирать твою кожу, как кожуру с персика. Ощущение покоя было слишком сильным, чтобы я мог отказаться от него и вернуться в Преисподнюю. Видимо, я не только самоубийца, но еще и жалкий трус…
Однако существовал еще один очень важный нюанс, о котором забывать было совершенно нельзя. Это гнев Князя Тьмы, который тот грозился обрушить на меня, если я не выполню его задания. Откровенно говоря, я жутко боялся его. То подавляющее могущество и сила, которые он мне продемонстрировал за время столь короткой беседы, теперь довлели в моих кошмарах, затмевая собой все остальные страсти загробного мира. Даже сейчас, когда я понимал, что нахожусь где-то далеко за пределами его власти, воспоминания о той беспомощности, что я испытывал перед его взором, подавляли и угнетали меня. Они не оставляли мне даже призрачного шанса на то, чтобы ослушаться приказа Короля Ада. Это попросту выше меня…
А обратной стороной этой угрозы была невероятная награда. Стать демоном, кто бы мог подумать, что в аду вообще возможно из жертвы превратиться в палача. Конечно, подобный исход опять будоражил мою недобитую совесть, которая вопрошала, а смогу ли я делать с несчастными грешниками все то, что прислужники Дьявола вытворяли со мной? Но трус, живущий внутри моего разума, уже знал ответ на этот вопрос. Да, смогу. Я стану делать что угодно, лишь бы никогда больше не познать этого черного отчаянья и безысходности…
— Извини, Данмар, — медленно проговорил я, тщательно взвешивая каждое слово, — но я не могу с тобой обсуждать намерения высших сил.
Признаваться в том, что меня подселил в чужое тело владыка всех демонов, я пока не собирался. Это может испугать мальчугана и настроить против меня. А мне делить голову с хоть и маленьким, но врагом, совсем не улыбалось. Так что пусть он пока считает меня ниспосланным ангелом. Может быть потом, когда мы с ним попривыкнем друг к другу, я уже попробую намекнуть ему на правду о своем появлении. Но вряд ли это будет скоро…
— М-м-м… Я понимаю. — Отозвался юнец несколько обижено, и мне почему-то показалось, что жизни в его голосе стало немного меньше. — Смертным нельзя знать о замыслах богов. Они настолько сложны, что мы, пытаясь их постичь, просто сойдем с ума.
— Да, пожалуй, что ты прав, — подтвердил я слова мальчика, делая вид, что не заметил досады в его речи.
Мы с Данмаром немного помолчали, потому что я не знал, с чего лучше начать расспросы, чтобы ненароком не вызвать подозрений у мальчишки, но в этот момент дала о себе знать его мама. Она снова погладила сына по лицу, и я ощутил эти прикосновения, как будто находился в собственном теле. А затем она о чем-то спросила, но я, как и прежде, не смог разобрать ни единого слова.