Он менял тему разговора, но я не стала придавать этому значения, больше поглощенная тем, как мужское присутствие Кассиэля заполнило мою маленькую кухню. Я не жаловалась, что при первой встрече увидела его обнаженным, но обтянутое одеждой стройное, мускулистое тело выглядело особенно эффектно.
«И черный – это абсолютно его цвет».
Я оборвала свои похотливые мысли о демоне и прокашлялась.
– Погоди, а где именно ты обрел одеяние?
– Я вселился в мужчину моего роста и телосложения, пока он ждал в очереди, чтобы попасть в ночной клуб, – ответил Кассиэль, выныривая из моего шкафа с коробкой «Поп-Тартс»[10]. Он разорвал упаковку и позволил обертке из фольги упасть на пол. – Я не чудовище. Разрешил ему оставить себе нижнее белье.
– Ты в него вселился?
– Почему тебя это шокирует? В ваших фильмах и книгах мало правды о моем роде, но одержимость демонами, как правило, описана точно. – Кассиэль склонил голову набок. – Уриэль проболтался в свое время. Вся эта грязная история с монахинями в 1634 году.
Я едва не заскрежетала зубами, но взяла себя в руки.
– А ты не задумывался над тем, что почувствовал этот парень, внезапно обнаружив себя голым на публике?
Кассиэль тупо уставился на меня, жуя печеньку.
Я закатила глаза.
– Слушай, если ты собираешься стать лучше, тебе нужно научиться хоть немного сопереживать. И ты больше не можешь воровать. И вселяться в людей тоже, ради всего святого.
– «Лучше» будет недостаточно, Люси Деннингс. Учитывая масштабы моих прегрешений, для искупления потребуется нечто грандиозное. Кстати, ты подумала о моей проблеме?
– Эм… нет. Я проснулась, а тебя нет. И решила, что сама все выдумала.
– Пока ты «выдумываешь», мое время подходит к концу. На данный момент у меня осталось десять дней.
– Если у нас ничего не получится, ты навсегда останешься демоном?
Он довольно долго медлил с ответом.
– Да.
– Но что?..
– Довольно, – отрезал он. – У меня нет времени на твои бесконечные расспросы.
Я обхватила себя руками.
– Ты в плохом настроении.
– Я нервничаю, – ответил Кассиэль. – Я явился на Эту Сторону не для того, чтобы весь день сидеть в твоей крошечной квартирке. И, смею добавить, тебе тоже не следует этого делать.
– Что это должно означать?
– В твоем распоряжении весь Нью-Йорк, а ты прячешься здесь.
У меня обожгло щеки.
– Это неправда. Я хожу на прогулки и… занимаюсь всякими делами.
– Насколько мне известно, нет.
– Вообще-то тебе не следовало за мной следить.
Кассиэль пожал плечами, вгрызаясь во второе печенье.
– Ничего не мог поделать. Мне нужен был человек, который не пострадает от моего влияния. Твой свет еще не потушен. Пока.
– У меня есть свет?
Он с трудом сдерживал раздражение, как будто эта информация была общеизвестной, а не совершенно безумной.
– Между царствами живых и мертвых есть Завеса. – Кассиэль поднял свое печенье, изображая барьер. – Люди существуют на Этой Стороне. А мертвые – по Другую Сторону. Демоны толпятся как можно ближе к Завесе, чтобы выполнять свою работу с человечеством. Как мотыльки, привлеченные светом, голодные и отчаянно нуждающиеся в пище.
Я представила себе крылатые, извивающиеся тела в темноте, пускающие слюни на фоне тонкой занавески и пытающиеся добраться до людей по Другую Сторону.
– А ангелы? Они когда-нибудь переходят на Эту Сторону?
– Некоторые да. Если у них здесь есть незаконченные дела.
– Мой отец?..
– У него есть незаконченное дело. Он не расскажет мне, в чем оно заключается, так что не спрашивай.
Я вздрогнула от резкого тона Кассиэля, чувствуя себя как отчитанный ребенок. Меня бесило, что любое взаимодействие с моим отцом проходило через демона, тогда как мне ужасно хотелось остаться с папой наедине и высказать ему все, что не успела при жизни.
Тесное пространство наполнилось душным, горячим напряжением, пока тишину не прорезал низкий, с нотками нежности голос Кассиэля:
– Твой отец говорит, что сожалеть не о чем, Люси. Все, что осталось недосказанным между вами, он читает в твоем сердце.
От слез защипало глаза.
– Правда?
– Правда.
Я судорожно вздохнула.
– Спасибо, Кассиэль.
Он кивнул, и его колючая злость смягчилась до чего-то почти теплого. Мгновение тянулось, мы встретились взглядами, и я почувствовала странную щемящую боль ностальгии, хотя и не могла точно сказать, от кого из нас она исходила. Словно ток, пробегавший от меня к нему и обратно. Едва слышимый телефонный разговор. Я не могла разобрать слов, но у меня было чувство, которое возникает, когда я закрываю любовный роман, – желание чего-то, мне не доступного.
10
«Поп-Тартс» – название печенья, наиболее популярный бренд компании Kellogg. Представляет собой два слоя запеченного теста, между которыми находится сладкая начинка.