— Могла подсесть к кому-нибудь на дороге, уехала в Лондон, а там ищи-свищи.
— В Лондон, где у неё никого нет? Ни разу не сняла деньги со своего счёта в банке? — Ребус недоверчиво покачал головой.
— Я её не убивал.
Ребус демонстративно поморщился:
— Питер, мы же с тобой толкуем с глазу на глаз. На мне нет микрофона, никакой аппаратуры. Этот разговор нужен мне исключительно для моего душевного спокойствия, только и всего. Если ты мне скажешь, что привёз её сюда и закопал, — тут и делу конец.
— Я думал, вы больше не работаете по нераскрытым делам.
— Ты где это слышал?
— Эдинбургское отделение закрывается, реформируется.
— Точно. Однако не все информированы, как ты.
Мейкл пожал плечами:
— Газеты читаю.
— И особенно интересуешься работой полиции?
— Я знаю, что у вас там реорганизация.
— И откуда такой интерес?
— Вы забыли, что у меня с вашей конторой давние отношения? Если уж мы об этом заговорили — вы почему не в отставке? Вам уже давно пора на пенсию.
— Я и вышел в отставку — отдел по расследованию нераскрытых преступлений как раз и был командой отставников, у которых ещё чесались руки найти ответы. И ты прав: портфель наших нераскрытых дел передали в другое подразделение. — Лицо Ребуса теперь было всего в нескольких дюймах от лица Мейкла. — Но я никуда не исчез, Питер, я здесь, и, если бы мне не помешали, не забрали дело, я добился бы пересмотра. Но ты же меня знаешь. Если я что начал, то доведу до конца.
— Мне нечего сказать.
— Ты уверен?
— А что, размажете меня по стенке? Снова пошлёте в нокаут? Ваша контора этим славилась…
Но Ребус его не слушал. Его внимание переключилось на мобильный телефон, зажатый в правой руке Мейкла. Он выхватил мобильник — увидел, что включён диктофон. Мрачно ухмыльнувшись, Ребус зашвырнул мобильник в кусты можжевельника. Мейкл жалобно вскрикнул.
— Так дальше и будешь жить, Питер? — сказал Ребус, гася окурок о стену. — Вечно озираться, не идёт ли за тобой кто-нибудь вроде меня? Вечно бояться, что в один прекрасный день собака возьмёт след и начнёт копать там, где ей копать не следует?
— У вас ничего нет, и сами вы никто, — отрезал Мейкл.
— Ах, как ты ошибаешься! Значит, вот как обстоят дела: ты у меня на крючке. — Палец Ребуса уткнулся в грудь Мейкла. — И пока твоё дело не закрыто, советую меня опасаться. — Он резко повернулся и пошёл через ворота прочь.
Мейкл смотрел, как Ребус сел в машину и завёл двигатель. «Сааб» рванулся с места, выплюнув из выхлопной трубы облачко дыма. Чертыхаясь себе под нос, Мейкл начал продираться через можжевельник в поисках телефона.
Прощальный обед главный констебль территориальной полиции Лотиан и Границы давал в управлении на Феттс-авеню. Он получил новое назначение к югу от границы, и все терялись в догадках, займёт ли кто-нибудь ту должность, которую он освободит. Восемь региональных подразделений шотландской полиции предполагалось вскоре преобразовать в нечто под названием Полиция Шотландии. Шефом этой новой структуры был назначен главный констебль Стратклайда, а семеро его коллег одного с ним статуса подыскивали себе другие должности.
В попытке придать обеду видимость праздника в столовку приволокли два баннера, ленточки, даже с дюжину воздушных шаров. На столах бумажные скатерти, вазочки с чипсами и орешками, бутылки с вином и пивом.
— Торт будет через полчаса, — сообщила Ребусу Шивон Кларк.
— Тогда я смотаюсь через двадцать минут.
— Ты не любишь торты?
— Я не люблю речи под торт.
Кларк улыбнулась и отхлебнула апельсинового сока. У Ребуса была бутылка лагера, но он не собирался её допивать — слишком тёплое.
— Так-так, сержант Ребус, — сказала она, — что за номер ты выкинул сегодня?
Он уставился на неё.
— Мы долго будем играть в эту игру? — Он имел в виду её шуточки по поводу нового положения вещей: он — сержант, она — инспектор. Они поменялись ролями: десять лет назад он был инспектором, а она — сержантом. Но когда Ребус подал документы на восстановление в полиции, его предупредили об отсутствии инспекторских вакансий, а это означало понижение в звании до сержанта.
«Тебе придётся с этим смириться» — таков был совет, который она дала ему с самого начала.
И он смирился.
— Не могу отказать себе в удовольствии, — ответила Кларк, на этот раз широко улыбаясь. — И ты не ответил на мой вопрос.
— Искал старого приятеля.
— Нет у тебя никаких приятелей.
— Я мог бы назвать тебе с дюжину в этой самой комнате.