— Значит, вы ничего не помните?
— Нет.
Ребус поблагодарил её и повесил трубку. Он подумал, что она обратила бы внимание, если бы какой-нибудь рейсер с рёвом промчался мимо. Он встал из-за своего стола и подошёл к Кристин Эссон.
— Что у тебя есть для меня? — спросил он.
Она показала на принтер.
— Вы же из старой гвардии — я решила, что вам привычнее на бумаге.
— А что, папирус у нас уже кончился? — Он взял пачку листов с принтера.
— Там было и ещё, — добавила она. — Но всё повторы и перепевы.
— Ну, для начала пойдёт, — сказал Ребус, возвращаясь к своему столу и ставя стул так, чтобы можно было вытянуть ноги. Затем принялся читать интернет-версию жизни Оуэна Трейнора. Пятьдесят два года. Семнадцать лет состоял в браке с Жозефиной Грей. Болезненный (и дорогой) развод. Лет в двадцать пять Трейнор был объявлен банкротом, но через десять лет он снова на коне. Родился в Кройдоне[12] — одному интервьюеру он сказал, что учился в «университете кулачного боя». По наблюдению беседовавших с ним журналистов настроение у него быстро меняется, когда поднимают темы, которых он касаться не хочет. Один из интервьюеров даже сообщил, что Трейнор пригрозил свесить его за ноги из окна, правда, говорилось это в шутливом тоне. Но шутки кончились, когда разгневанный инвестор, потерявший деньги, начал поднимать шум: скандалиста избили у дверей собственного дома, и он оказался в реанимации. Искать правды в суде он не стал. Имелись и другие примеры вспыльчивости. Трейнор не умел совладать со своим буйным нравом. Его изгнали по меньшей мере с одного ипподрома и одного пятизвёздочного отеля в Лондоне.
Тот ещё типчик, этот мистер Оуэн Трейнор.
Ребус набрал номер больницы и спросил о состоянии Джессики Трейнор.
— Её выписали, — ответили ему.
— Уже?
— Ей предстоит несколько сеансов физиотерапии и ещё…
— Но она может ходить по лестнице? — спросил Ребус, думая о двух крутых лестничных пролётах на Грейт-Кинг-стрит.
— Отец на несколько дней снял ей номер в отеле.
В соседнем с ним номере, решил Ребус. Он поблагодарил медсестру и снова принялся изучать записи. Он понял, что дело начинает исчезать, словно его погрузили на трейлер и повезли на разборку. Он оглядел кабинет. Пейдж ушёл на какое-то заседание и забрал с собой Кларк. Ронни Огилви готовился давать свидетельские показания в суде. Кристин Эссон изучала отчёты. И об этом он тосковал во время своей отставки? Он забыл о томительных паузах, о часах за бумажной работой, о безделье. Он подумал о Чарли Уоттсе, барабанщике, — как это он говорил о своей жизни с «Роллинг Стоунз»?.. Пятьдесят лет в ансамбле. Десять за ударными, а остальные сорок в ожидании чего-нибудь. Отсюда плавно переходим к Пегги Ли: «Неужели это всё?»[13]
«Чушь свинячья», — пробормотал себе под нос Ребус, поднимаясь на ноги. Вероятно, прошло уже достаточно времени. Он похлопал себя по карманам — на месте ли сигареты, спички, телефон.
— Наработались? — поддразнила его Эссон.
— Я отлучусь на несколько минут.
— Так долго выступали в роли босса, что никак не отвыкнуть?
— Я не против сыграть роль, — сказал ей Ребус, направляясь к двери. — Скажу больше: я как раз иду на прослушивание…
Небольшая парковка представляла собой дворик внутри здания полиции. Как курилкой ею пользовался практически один Ребус. Он позвонил в полицейское управление и попросил соединить его с Профессиональными стандартами, или как уж там они решили называть свою контору на этой неделе. Его соединили, и он прослушал с полдюжины гудков, прежде чем ему ответили.
— Сержант Кей, — назвался снявший трубку. Тони Кей — Ребус был с ним знаком.
— Там твоего дружка нет поблизости? Скажи, что Джон Ребус хочет перекинуться парой слов.
— Он на конференции.
— Можно подумать, он какой-нибудь Ален сраный Шугер,[14] — посетовал Ребус.
— Ну, тогда на совещании. Извини, не знал, что грамматика твой пунктик.
— Вокабуляр, а не грамматика, жопа ты с ручкой.
— Тебя, видать, недоучили в школе хороших манер. Выстави им счёт за брак в работе.
— Как только поговорю с твоим генералиссимусом — непременно. Кстати, он, случайно, не на заседании с благоухающей мадам Макари?
— А ты откуда знаешь?
— Я же детектив, сынок. Приличный детектив.
— Ты забываешь: я видел твоё личное дело. Много разных слов, но «приличный» оттуда было вымарано в тот день, когда ты закончил академию.
— Знаешь, мне кажется, я в тебя немного влюблён, сержант Кей. Я доверю тебе жизненно важную статистику. — Он продиктовал номер своего мобильника. — Скажи Фоксу, мне кажется, я смогу ему помочь. Пусть позвонит, когда Макари разрешит ему отлепить от физиономии маску подобострастия. — Он отсоединился, прежде чем Кей успел ему ответить.