Мне пришлось объяснить, в чем дело. Намекнуть на то, что я занят важным расследованием, и мне угрожает опасность. Что мне некуда идти, что возможно, дома меня ждут. Что завтра я уйду и могу не вернуться. Но если я вернусь…
— Малыш, у меня будет сногсшибательный материал. Его поставят на первые полосы, о нем будут говорить по радио и телевидению. Понимаешь, мне сейчас нелегко. Я ведь могу потерять не только работу. Малыш, я уйду, если ты этого хочешь. Но мне некуда идти.
Она не поверила. Да и кто бы поверил в бессвязную речь пьяного журналиста-неудачника, даже если бы он действительно нарыл что-то стоящее.
Но главное было в том, что она <u>хотела</u> поверить.
— Это про коррупцию? — спросила Тоня, значительно оттаяв после моего сбивчивого рассказа.
— Коррупция, наркотики, оружие, промышленный шпионаж. Ты даже не представляешь себе, сколько людей задействовано в этой схеме. — повторил я Пашины слова. — Когда я вскрою этот гнойный нарыв, я выступлю по телевидению. По Первому каналу. Я буду как Сноуден, малыш. Если меня не прикончат к этому времени.
К этому времени мне удалось мягко прижать ее к подоконнику и засунуть руки ей под майку. Она уже не сопротивлялась.
Женщины любят смелых и рисковых мужчин, даже если они хамы и эгоисты. Я смотрел на огни ночной Москвы, и видел себя, под светом софитов, в окружении репортеров и охраны. Тоня стонала, и в этом стоне я слышал крики восхищенной толпы, приветствующей своего героя. О, это было незабываемо. Я хотел бы, чтобы это продолжалось вечно. Но...
Утром я все забыл. Жуткое похмелье вытеснило из головы остатки прекрасных воспоминаний. Меня ждал унылый серый город, разевал свою пасть, чтобы сожрать и тем самым расквитаться за ночное… господи, как голова болит… жесть какая.
Я ушел, пока Тоня еще спала. Хотел ее поцеловать, но даже не смог наклониться.
В ближайшей аптеке купил разных таблеток, спасающих от похмелья. К обеду стало полегче, но здоровье все равно было подорвано.
Я не смог сдать статью. Редактор пообещал, что уволит меня, если статьи не будет к вечеру. Я сказал «да», а когда он ушел, трижды проклял его.
Тоня прислала смску о том, что хочет поговорить со мной сегодня вечером. Сразу же прислала вторую, о том, что это важно. Я ответил, что обязательно приеду. Хотя не был в этом уверен.
Начальника службы безопасности звали Егор Егорович. Я узнал это у секретарши главреда. Больше ничего про него не знала, хотя ей было известно все и про всех.
Что ж, пока мне и этого было достаточно.
С Пашей мы встретились за час до условленного времени, возле метро на Трубной. Он был на мотоцикле, собирался следить за «Ауди». Я был на автопилоте, меня мутило, и даже кофе из «Старбакса» не очень помогло.
Паша в отличие от меня был свеж, как огурчик.
— Толян, — сказал он. — У тебя такой, вид, будто тебя сегодня казнят.
— Типун тебе на язык, Паша, — ответил ему я.
Мы договорились встретиться после того, как закончим слежку за нашими объектами. И я отправился на Большую Дмитровку.
Я стал метров за десять до светофора. Подальше от дороги, чтобы не мелькать. Когда появился знакомый мне черный рейнджровер, я машинально взлохматил волосы и поспешил к машине. Пытаясь нацепить на лицо маску из неподдельного испуга.
Боковым зрением я увидел и хмыря, подходящего к светофору. Я успевал раньше него. Перегородил путь рейнджику, затем обежал, открыл пассажирскую дверь и запрыгнул в машину.
— Егор Егорович, здравствуйте! Я Анатолий Орлов, ведущий журналист «Взгляда»! Помогите! Они гонятся за мной!
Это все я выпалил на одном дыхании. Изображая неподдельный страх.
Егор Егорович спокойно посмотрел на меня, тронулся с места, проехал несколько метров и остановился.
Я, честно говоря, ожидал несколько иной реакции. Что он поинтересуется тем, что происходит. Что он хотя бы спросит, кто я и зачем сел в машину, вместо того, чтобы вызвать полицию.
Но начальник вел себя так, словно я каждый день садился к нему в машину. Словно он и не видел ничего необычного в моем поступке. Меня это, конечно, насторожило.
Хмырь подошел к салону, заглянул, посмотрел на меня.
— Он слаб, — сказал Хмырь. — Слишком тщеславен.
— Значит, станет фермером, — в тон ему ответил Егор Егорович.
Я уже понимал, что речь идет обо мне. Но не понимал, что именно они обсуждают.
— Хорошо, — ответил Хмырь. — На твое усмотрение.
Он развернулся и пошел прочь.
— Егор Егорович, я…
— Спокойно, Толик, спокойно, — почему-то печально сказал Егор Егорович, трогаясь с места. — Ты в армии служил?