Я шлёпнулся в огромное зелёное кресло в приёмной. Другие заблудшие сновали в кабинет и обратно, каждые полчаса настенные часы проигрывали поп-мелодию, и я почти возненавидел их за это. Мне нечем было заняться — только ждать и предаваться мечтаниям о разборе этих маленьких счастливых часиков по запчастям.
Я надеялся, что Харперу было так же скучно, но отчего-то сомневался в этом. Он решил ждать меня в кофейне, на которую выходили окна приёмной Скотт-Бэка. Я увидел его, когда глянул вниз: он болтал со светловолосым официантом. Несколько минут я мрачно разглядывал их, а потом вернулся к своему креслу.
Захваченный скукой, я попытался уловить запах страха или крови. Предчувствие опасности нервировало и раздражало меня на протяжении первых двух часов ожидания: всё это время я следил за каждым движением секретаря и вслушивался в приветственно-прощальные фразы, которыми обменивались окружающие, вслушивался так, словно с них могла начаться кровавая бойня. Но с течением времени моя паранойя сменилась спокойствием.
Тот факт, что жертвы пользовались услугами этой компании, казался мне фатальным ровно до тех пор, пока я не осознал: услугами этой компании пользовались не просто все жертвы, а все обитавшие здесь заблудшие. Я даже не был уверен, работали ли с демонами другие адвокатские конторы. Сюда приходили по дюжине разных причин: кто-то хотел оформить завещание, кому-то была нужна подпись нотариуса для заключения договора, остальные клиенты были обыкновенными преступниками.
Практически каждый из всего населения Преисподней хоть раз, но переступал порог этой комнаты.
Настенные часы снова проиграли свою навязчиво-счастливую мелодию, оповестив меня о том, что ещё один час моей жизни был потрачен впустую.
Приёмная источала благостную скуку. Кресла и диваны были расставлены широким кольцом вдоль стен на достаточном отдалении друг от друга, чтобы клиенты могли чувствовать себя в безопасности. По обеим сторонам окна висели бледные шторы, а на стене позади меня не переставая тикали часы. Это место было пропитано ощущением бесцельно растраченного времени, которое я бы с большим удовольствием провёл, занимаясь чем-нибудь другим.
Я посмотрел в окно. Официант снова стоял у столика Харпера. Я не мог видеть его лица, но по слабой, загадочной улыбке Харпера можно было догадаться о степени смазливости его мордашки.
Мне вдруг страшно захотелось швырнуть в него камнем.
Я повернулся к единственному человеку, который был в офисе на данный момент; в ответ секретарь одарил меня обаятельнейшим взглядом дохлой рыбы. Я рассматривал этого парня старательно, силясь разглядеть на дне его тусклых зелёных глаз жажду крови.
Секретарь моргнул и вернулся к раскладыванию бумаг на столе. Похоже, единственным его злодейским намерением была сортировка данных.
Каждому, кто входил в двери, вручался бланк для заполнения. Свой я прикончил ещё в первую минуту пребывания здесь: попросту оставил все строчки пустыми и нацарапал сверху своё имя — закорючку, которая вовсю сигнализировала о моей абсолютной безграмотности.
В тот момент я посчитал себя слишком умным для всякой писанины, но теперь глубоко жалел об этом. Заполнение пустых строчек развлекло бы меня хотя бы ненадолго. Я бы занял себя вписыванием совершенно идиотских ответов, приправленных издевательской ложью, но вместо этого я принялся выцарапывать на диванной подушке свои инициалы, медленно вспарывая поверхность когтем.
Когда часы в десятый раз начали наигрывать свою весёлую мелодию, я с раздражением осознал, что выучил её наизусть. За столом секретарь, продолжавший сортировать документы, тихонько напевал её под нос, даже не отдавая себе в этом отчёта. Я вцепился в диванчик с ещё большей яростью.
На пороге появились мужчина и женщина, облачённые в свои лучшие воскресные костюмы. Они окинули взглядом поле моего боя с диваном и сели настолько далеко, насколько могли, изредка посматривая в мою сторону, но отводя взгляды каждый раз, когда я пытался установить зрительный контакт.
Секретарь приволок им стопку бумаг, и парочка принялась яростно жаловаться на то, сколько же проблем всё это им принесло, и почему в принципе они, пострадавшая сторона, должны всем этим заниматься? Секретарь равнодушно извинился и вернулся на своё место.
Каждые пару минут то муж, то жена косились на меня. Очевидно, они действительно считали себя невиновным в том преступлении, которое привело их в этот офис, мой же облик, с другой стороны, явно говорил о том, что я — какой-нибудь закоренелый негодяй. До меня долетал их исполненный подозрений шепоток.
Я злобно сощурился в их сторону, и они плотнее вжались друг в друга, старательно пытаясь меня игнорировать.
— Сайкс? — окликнул мужчина средних лет, выглянувший из двери рядом со столом секретаря. — Бели… Эмм. Мистер Сайкс здесь? — спросил он, очевидно, не сумев разобрать уродливую закорючку, которую я вписал вместо своего имени.
— Здесь.
Я поднялся и направился к нему.
Он был на добрых пару дюймов меня ниже, но намного мощнее. Его плечи и грудь выдавались вперёд — сплошная мешанина мышц и жира, которая смутно напомнила мне о бульдогах. Это звериное телосложение, запакованное в изящный костюм, смотрелось странно; он выглядел бы нелепо, если бы не ощущение, что этот парень запросто переломит меня надвое, если я попробую над ним посмеяться.
Сильные мира сего воистину могли одеваться так, как считали нужным.
Запах опалил мои ноздри. Он мне не понравился, но я никак не мог разобрать его за густым коконом одеколона, обволакивавшего костюм этого парня, будто сетка от комаров. Он по-военному крепко пожал мне руку, и я приметил, что два его пальца были перевязаны.
— Кошки, — объяснил он, хоть я его и не спрашивал. — Моё имя — Льюис Браун, я партнёр мистера Скотт-Бэка. Я закончил со всеми делами на сегодня, и Альфред попросил меня провести с вами первое собеседование.
Его голос был слишком громким и, подобно его рукопожатию, чересчур уверенным, чтобы быть естественным.
— Спасибо, — спохватился я, осознав, что он этого ждал. Я улыбнулся, пытаясь реабилитировать свою заминку, хотя единственной вещью, по-настоящему радовавшей меня, была перспектива побега из приёмной до того, как часы снова оживут.
— Пройдёмте. — Браун повернулся на каблуках и шагнул в дверной проём. Я пошёл за ним сначала через комнату, а затем вверх по крутой лестнице.
Мой спутник двигался быстро, будто подъём по ступеням был рискованным предприятием, которое он намеревался одолеть со здоровым энтузиазмом. Я плёлся за ним.
— Безумная ночка, — пояснил я, когда Браун обернулся и заметил, что я отстал на несколько футов. — Немного устал.
— Работаете по ночам, а? — Браун подпёр бёдра могучими кулачищами и взглянул на меня сверху вниз.
— Да нет, отвисал с девчонкой. — И мне крайне понравилось путать Брауна, говоря ему чистейшую правду.
Я наконец добрался до верха ступеней и прошёл за Брауном в офис. Комната была огромной, но сплошь забитой шкафами с книгами записей. Стол располагался рядом с единственным окном.
Послеполуденное солнце проникало сквозь неплотно задёрнутые шторы. Я сел на стул напротив Брауна и слегка сдвинулся, чтобы не смотреть прямо на солнечный свет.
— Так, давайте начнём с этих вопросов. — Браун опустил на столешницу незаполненный листок с моим именем наверху.
— Отлично. — Я улыбнулся, пытаясь скрыть отсутствие энтузиазма. Жгучий запах, которым пропитался серый брауновский костюм, теперь, казалось, сочился из какого-то угла комнаты.
— Полное имя, — начал Браун.
— Бэлимей Сайкс, — немного рассеянно откликнулся я: меня отвлекли попытки идентифицировать запах.
— Среднего имени нет?
— Что?.. Ах, да, есть. Риммон. — Смрад точно шёл откуда-то сверху, из места над полками. Поначалу он казался мне похожим на запах розовой воды, но чем дольше я сидел здесь, тем явственнее чуял нотки гари.