Сломав печать, Маккус сразу заметил, что письмо адресовано ему герцогиней.
Дорогой мистер Броули!
Я очень надеюсь на то, что Вы получили удовольствие от вчерашнего похода по магазинам. Желая продолжить наше приятное знакомство, я лично приглашаю Вас завтра в два часа пополудни к леди Денингз. Моя дочь тоже будет сопровождать нас. Если Вы отправитесь на праздник, который устраивает леди Денингз, в нашем экипаже, это доставит мне огромное удовольствие. Не разочаруйте меня, дорогой мистер Броули!
Искренне ваша, С.
«С», означавшее Солити, выглядело смело и легкомысленно. Такой была и сама герцогиня. Маккус улыбнулся, перечитав записку. Ему было любопытно, знала ли Файер о том, что ее мать послала ему приглашение. Насколько помнил Маккус, она была явно недовольна, когда заметила интерес, проявляемый к нему герцогиней. Эта записка очень польстила самолюбию молодого человека.
– Итак, мистер Броули, – сказал Гоббс, прерывая его размышления о Файер. – Что мне передать тому разодетому швейцару внизу?
Маккус улыбнулся.
– Скажи, что я почту за честь принять приглашение ее светлости. – Чуть помедлив, он добавил: – Кроме того, пользуясь случаем, я хочу передать через него еще одну записку.
– Ты просто разбойник! Как ты мог додуматься до того, чтобы передать через слугу герцога послание для меня? – возмущалась Файер спустя несколько часов, когда у них появилась возможность уединиться в парковой аллее.
Она ехала верхом на серой породистой кобыле, все четыре ноги которой как будто украшали чулочки. В своем голубом платье для верховой езды и шляпе с пером Файер выглядела как королева. Маккус пребывал в самом добром расположении духа и не обращал внимания на упреки в свой адрес. Его спутница, напротив, была очень взволнована.
– Успокойтесь, леди. Никто не заметил, что ваш швейцар принес две записки вместо одной. Кроме того, он был щедро вознагражден за свои труды, – с непринужденностью заявил Маккус. – Он, похоже, очень дружен с вашей горничной. Той самой, которая позволила мне войти в ваш дом накануне вечером, когда вы так искусно соблазнили меня.
Когда с ее уст сорвался стон, Маккус лишь улыбнулся и на его щеках появились ямочки.
– Вы должны смириться с тем, что большинство слуг в вашем доме очень благосклонно относятся к моим ухаживаниям, и не стоит поднимать из-за этого бурю негодования.
– Мистер Броули, подкуп слуг не самый лучший способ сохранения тайны нашей дружбы. Если вы будете столь щедро швырять деньгами, то не заметите, как окажетесь бедным трубочистом.
– Я четко слежу за своими расходами, уверяю вас. К тому же я могу позволить себе очень многое, – парировал Маккус, получая удовольствие от их перепалки.
Возможно, она была права, когда отчитывала его за неосмотрительность. Однако одна мысль о Файер заставляла его забывать о том, что существует такое понятие, как осторожность.
– О да, Мак Броули, печально известный контрабандист. – Маккус часто заморгал, растерявшись. Очевидно, они с Тревором обсуждали не только погоду в тот день, когда он застал их в гостиной. Он не уставал повторять, что не желает рассказывать о своем прошлом, и Файер уважала его желание сохранить тайну. Правда, до сегодняшнего дня. То, что его возлюбленная позволила своему раздражению прорваться в подобной реплике, свидетельствовало, насколько сильно она рассержена. Маккус выбрал самую отдаленную дорожку для их уединенной прогулки, но все равно оставалась вероятность того, что их могут услышать.
– Миледи, я бы предпочел, чтобы вы не связывали мое имя с упоминанием этого незаконного занятия. Мое нынешнее дело не дает мне повода стыдиться и упрекать себя.
– Инвестиции, кажется, – сказала она, вздернув тонкую бровь.
– Крайне выгодные инвестиции, я бы сказал, – добавил он.
Когда Маккус впервые попал на биржу, его интересовали только деньги. Позже он с удивлением обнаружил, что природное чутье безошибочно подсказывало ему, в каких сделках следует принимать активное участие, а какие оставить без внимания. Результат не мог не поразить его, человека, который раньше балансировал на грани закона. Теперь он мог смело рассказывать о характере своей деятельности.
– Я готов подкупить всех ваших слуг, Файер, если бы это сулило мне еще одну ночь в твоих объятиях.
Она с благосклонностью приняла его признание, но тут же поспешно отвела глаза, делая вид, что любуется красивым пейзажем.
– Мы больше не должны возвращаться к этому. Никогда. Не здесь.
Она слегка ударила хлыстом по крупу лошади, и та рванулась вперед.
Маккус тоже пришпорил свою лошадь и помчался вдогонку за Файер. Она была прекрасной наездницей, и ее безупречная осанка вызывала восхищение. Несмотря на то что лошадь Файер неслась на приличной скорости, он вскоре поравнялся с ней и сказал:
– Я думаю, что было бы глупо притворяться, будто между нами ничего не произошло.
Файер бросила взгляд в его сторону.
– Я и не собираюсь этого делать. Но наши отношения слишком все усложняют. Вы отвлекаетесь от достижения своей цели, а я – от своей.
Ее лошадь, чувствуя возбуждение хозяйки, нетерпеливо помотала головой из стороны в сторону.
– Мы соревнуемся на скачках? – спросил он Файер, и она заставила лошадь перейти на шаг. – О каких целях вы говорите? На чем вы настаиваете?