– Сводному брату, – угрюмо уточнил Тэм.
– Хорошо, сводному. Мистер Броули не дурак. Он легко разгадал бы загадку. – Она умоляюще посмотрела на брата. – Разве ты не устал от этой глупой игры? Мне кажется, что только наши родители и Денингзы не желают смотреть правде в глаза, но к нам ведь это не относится?
Тэм грубо притянул Файер к себе и обнял.
– Моя дорогая сестра, ты не можешь менять установленные правила только потому, что они тебе не по душе.
Файер вздохнула.
– Я знаю. Мы всего лишь зрители на этом спектакле жизни. Я не стала бы говорить ничего, что могло бы навредить нашей семье.
Она вспомнила о том, как пыталась уберечь отца от мести леди Хипгрейв. Иногда быть хорошей дочерью – это тяжелый крест. Многочисленные романы герцога привели к тому, что он нажил огромное количество врагов. Файер чувствовала себя как в капкане: она любила человека, который даже понятия не имел о верности и преданности. При этом дочь осознавала все недостатки отца и прощала ему слабости, которые вызывали у нее возмущение.
– Так что же Броули? – дыша ей в волосы, спросил Тэм. – Ты доверяешь ему?
Файер отстранилась от него, чтобы он посмотрел ей в глаза и понял, насколько она искренна.
– Да, доверяю.
* * *
Теперь, когда Маккус знал тайну, которую бережно хранили хозяева поместья, он по-иному воспринимал и графа Денингза, и его супругу. Лорд Денингз оказался рослым господином с царственной осанкой. У него были каштановые, начинающие редеть волосы и заметная плешь на макушке. Маккус решил, что этому джентльмену чуть больше пятидесяти лет. Он не производил впечатления человека, который с радостью предается удовольствиям. Его раздавшаяся талия казалась не бесформенной массой жира, а лишним доказательством физической силы зрелого мужчины.
Леди Денингз была его полной противоположностью. Эту миниатюрную, хрупкую женщину довольно сложно было представить в роли жены такого великана. Герцогиня Солити доверительно шепнула Маккусу, что графиня родила семерых детей, но только четверо из них выжили. Маккус с удивлением наблюдал за этой леди, в черных волосах которой уже появились серебряные нити, и решил, что сила женского тела часто недооценивается.
Со стороны никто бы не догадался, что между двумя семействами есть тайная договоренность, которая много лет ранит их души. Граф и его супруга с радостью приняли герцогиню, прибывшую на праздник. Денингзы проявили такую же сердечность в отношении лорда Тэммеса и Файер. Когда герцогиня представила им Маккуса, он почувствовал на себе их любопытные взгляды. Наверное, при встрече супруги подумали, что он исполняет роль нового любовника их гостьи. Но когда герцогиня рассказала о том, как они познакомились, не забыв упомянуть и Файер, все перевели внимание с матери на дочь.
Теперь, когда Маккусу стала известна правда, ему хотелось поскорее увидеть лорда Джаретта, который доводился Файер сводным братом. Леди Денингз выразила искреннее сожаление по поводу того, что молодой виконт не смог вернуться к ожидавшимся праздникам. Ее светлость была разочарована, но на лицах Тэма и Файер читалось явное облегчение, которое не осталось незамеченным для Маккуса.
Пока леди Денингз сопровождала герцогиню и ее дочь в их покои, чтобы они могли немного освежиться после утомительной поездки, лорд Денингз пригласил Тэма и Маккуса совершить с ним небольшую прогулку по графскому поместью. Оно было таким большим, что им пришлось бы взять лошадей, чтобы осмотреть его полностью. Но поскольку граф с минуты на минуту ожидал прибытия гостей, мужчины ограничились осмотром сада, который был разбит позади дома. За садом открывался вид на перелесок, который заканчивался огромной открытой поляной. На ней был возведен новый храм; граф Денингз называл его готическим и очень гордился им.
Тэм с любопытством рассматривал экзотическое сооружение.
– Но что же в нем готического? – недоуменно пробормотал молодой человек, и Маккус не понял, к кому он обращается – к нему или к хозяину дома.
Маккус не считал себя знатоком архитектуры, но был вынужден согласиться с тем, что храм не был готическим, хотя в его дизайне ощущалось влияние старинного стиля. Поскольку Маккус был гостем, он решил воздержаться от оценок и не высказываться по этому поводу.
Храм был построен из мрамора. Две массивные колонны украшали его боковые стены. Благодаря окнам треугольной формы создавалось впечатление, будто бы все здание устремляется ввысь. Но самым поразительным элементом сооружения была крыша, которая напоминала турецкую туфлю с заостренным носом. В углах храма горели фонари. Укрепляли конструкцию металлические рейки, которые словно подпирали крышу.
– Это экзотический стиль, – объяснил лорд Денингз. – Мы с женой хотели, чтобы в одном здании воплотились те элементы архитектуры, которые вызывают у нас наибольший восторг. Это нечто среднее между готическим замком и китайской пагодой. Когда вечером зажигаются фонари, мне кажется, что я покинул Англию и оказался в какой-то далекой стране.
Тэм остался равнодушным к изыскам архитектурного замысла лорда Денингза. Покачав головой, он пришел к выводу, что смешение стилей выглядит чудовищно. Не задерживаясь у храма, лорд Тэммес вернулся в сад, разбитый в традиционном английском стиле, который он любил и понимал. Граф с воодушевлением смотрел на свое необычное детище. Маккус задумчиво обвел взглядом храм и широко улыбнулся стоявшему рядом с ним господину.
Экзотическое сооружение...
Маккус с пониманием относился к желанию лорда Денингза убежать от суеты. Он и сам задумался о том, как ему уговорить Файер отправиться с ним на поиски новых приключений.