«Он выбрал меня, а не я его», – с тоской подумала Файер. Находясь в Арианроде, она решила, что не станет открывать все детали своего разговора с лордом Стэндишем и графиней Хипгрейв, которой удалось задеть ее за живое. Файер не могла повернуть время вспять. Ей оставалось лишь признать, что она стала жертвой двух авантюристов. Однако она могла защитить своего отца от жестокой и ненужной правды. Да, именно его разрыв с графиней привел к столь неожиданному повороту событий. Но Файер слишком любила своего отца, чтобы причинить ему такую боль. Пока она будет хранить молчание, заговор леди Хипгрейв не достигнет цели. Файер находила слабое утешение в том, что эта мстительная женщина так и не смогла нанести открытый удар ее отцу.
– Отвечай мне!
Файер сидела на уголке софы, закрыв осунувшееся лицо ладонями. Она подняла голову и часто заморгала.
– Вы втроем только и делали, что сыпали проклятиями н угрозами несколько часов подряд, – устало произнесла она. – И я сомневаюсь, что вы услышали хотя бы одно слово из того, что я вам говорила.
– Я буду весь внимание, когда ты прекратишь нести чушь, – ответил герцог, едва сдерживая ярость, которая бушевала в нем, как в море бушует шторм. – Скажи, что Стэндиш овладел тобой против твоей воли, и я обещаю, что этот подлец не увидит следующего восхода солнца.
Это предложение звучало весьма заманчиво, особенно сейчас, когда любовь к лорду Стэндишу, которую еще недавно испытывала Файер, словно опалило жаром и она увяла так же быстро, как и расцвела. Измена и месть не самые лучшие спутники мужчины, который желает завоевать сердце дамы.
– Ради твоего блага мне хотелось бы, чтобы это оказалось правдой, но, к моему великому сожалению, я отдалась ему по доброй воле.
– Я вызову его на дуэль! – воскликнул брат Файер, который провел последний час в полном молчании, неподвижно застыв со скрещенными на груди руками.
Файер раздражал взгляд брата. При рождении его назвали Фейном, но так как мальчик носил титул маркиза Тэммеса, то для семьи и близких друзей он всегда был просто Тэмом. Файер была похожа на брата. Их отличала красота, присущая всем Карлайлам. Они оба унаследовали каштаново-рыжий цвет волос, но на этом их сходство заканчивалось. Уже в детстве Файер старалась не привязываться к своему брату, поскольку всегда помнила о проклятии Карлайлов. Если ему суждено было сбыться, это означало, что Тэму, как и всем мужчинам их рода, грозила ранняя и трагическая смерть.
– Нет, Тэм, ты не можешь вызвать его на дуэль, – возразила Файер, обращаясь к брату. – Я отдалась ему по собственному желанию. Знаю, что оказалась дурочкой, но тебе придется оставить Стэндиша в покое.
Тэм оттолкнулся от стены и приблизился к герцогу. В двадцать три года он уже догнал своего вельможного отца по росту, но отличался от него изяществом, которое свойственно молодости. Он унаследовал страсть Карлайлов к спорту, и его тело было крепким и стройным. Файер взглянула на брата, заметив, что тот хмурится так же, как их отец. В паре они производили просто-таки устрашающее впечатление.
– Ты любишь его, – ровным тоном произнес Тэм.
По выражению его лица Файер поняла, что ее привязанность к такому негодяю, каким был лорд Стэндиш, не укладывается и голове Тэма.
– Ты слышала, какие слухи он распускает о тебе по всему Лондону?
Файер горько рассмеялась. Конечно, до нее уже дошли сплетни. Письма от многочисленных знакомых начали прибывать за несколько дней до ее появления в столице. От сочувственных до самодовольных – они различались лишь по тону. Было даже несколько особенно рьяных любителей посмаковать сальные подробности, которыми щедро делился виконт.
– Нет, дорогой брат, я не люблю лорда Стэндиша. И мне, откровенно говоря, наплевать, какие слухи он распускает в свете.
– И совершенно напрасно, – вмешался отец. Его лицо стало пунцовым от возмущения и гнева. – Он посмеялся над святым, над именем Карлайлов, дочь моя. Уже за одно это я готов вытащить из ножен меч твоего прадедушки и пронзить им сердце этого мерзавца. – Он склонил голову и бросил на Файер жалостный взгляд. – Я думал, что ты другой породы, моя девочка. Лучше нас. Однако все вышло иначе. Когда Стэндиш окончательно смешает твое имя с грязью, ты превратишься в еще один назидательный пример для подрастающих дочерей, которых будут пугать твоей историей заботливые мамаши.
Девушка прикусила губу, ужаленная грубой откровенностью отца.
– А я думала, что ты будешь доволен тем, что я повела себя м традициях Карлайлов, – ядовито вставила Файер.
Тэм закрыл глаза. Он явно был подавлен историей, в которой сестра выставила себя на посмешище. Герцог издал какой-то гранный звук, так что Файер привстала с софы, забыв на мгновение о своем положении мученицы и всерьез обеспокоившись состоянием отца.
Мать, решив прийти ей на помощь и предупредить новый приступ ярости у супруга, перестала наконец плакать. К разочарованию Файер, во время семейного допроса мать только и делала, что рыдала.
– Мы должны смириться, что наша дочь погубила себя в глазах приличного общества, – сказала герцогиня, промокая платком заплаканные глаза. – Сейчас не время для выяснения отношений. Нам надо подумать о ее будущем.
Файер нахмурилась. Мать произнесла слово «будущее» так, словно Файер уже вынесли смертный приговор.
– О каком будущем можно говорить? – возмущенно воскликнул взбешенный герцог. – Я могу назвать добрую дюжину приличных джентльменов, которые теперь даже не посмотрят в ее сторону.