— Хорошо, мисс Паркер, — сказал Нэд Райс, — договоримся обо всем позже.
— Отлично.
Она одарила всю группу лучезарной улыбкой и последовала за Дэвидом.
Как только они отошли от группы на расстояние слышимости, Дэвид взорвался:
— Ты пьяна, — упрекнул он девушку. — Где ты находилась? Ты должна была прибыть сюда к восьми часам.
Она смерила его ледяным взглядом:
— Дэвид, детка, ты для меня — пустое место. Почему тебе не оставить меня в покое?
— Подлая тварь, — тихо произнес он, еще сильнее сдавив ее предплечье.
— Если ты меня не отпустишь, я устрою сцену, — негромко заявила она. — Я устала от твоих советов, как мне вести себя и что делать. Я — не чья-то жена, вынужденная отвечать на вопросы и отчитываться за каждую секунду жизни.
В этот момент к ним подбежал Филипп Эбботтсон.
— Что происходит? — спросил он. — Клаудия, ты опоздала на час. Мы ждали тебя, чтобы торжественно открыть декорации. Переоденься, ради Бога. По-твоему, мы хотим провести тут всю ночь?
Он пристально поглядел на Дэвида и торопливо увел за собой Клаудию.
Нэд Райс незаметно подкрался к Дэвиду. Его пухлая, сдобная жена разговаривала с Линдой в дальнем углу комнаты.
— Хороша штучка эта ваша мисс Паркер, — с ухмылкой сказал Нэд. — Ручаюсь, в постели она настоящая тигрица.
Дэвид заставил себя сдержаться:
— Я этого не знаю.
— В таком случае я, пожалуй, могу предпринять попытку.
Он шутливо толкнул локтем Дэвида:
— Знаете, все эти звездочки одинаковы. Стоит сказать им, что ты можешь написать о них, как они тотчас раздвигают ноги, даже просить не приходится.
Подошедшие к мужчинам миссис Райс и Линда избавили Дэвида от необходимости что-то ответить Нэду.
Райс ласково похлопал жену по полному плечу.
— Хорошо проводишь время, дорогая? — спросил он и обвиняюще помахал пальцем перед Линдой:
— И как это вас угораздило попасть на первую полосу? Что вы хотели этим доказать?
Дэвид почувствовал, что его неприязнь к Нэду Райсу усиливается.
Вдруг почти весь свет в комнате погас; луч прожектора выхватил из полутьмы бутафорскую сцену, сооруженную в углу. Филипп Эбботтсон замер у микрофона. Когда разговоры стихли, он разразился длинной речью, посвященной мылу «Прекрасная нимфа». Он был хорошим специалистом по рекламе и умел преподнести публике кусок простого мыла так, словно это слиток золота. После его выступления раздались жидкие вежливые аплодисменты; Филипп сделал шаг в сторону и объявил:
— А теперь я хочу представить вам саму мисс «Прекрасная нимфа»!
Открылся занавес; Клаудия сидела среди пены в мраморной ванне. Декорации были точной копией тех, что использовались в телерекламе. Купальный костюм Клаудии благодаря своему телесному цвету оставался невидимым, и все полагали, что на Клаудии под пузырьками пены ничего нет.
Дэвида охватило волнение.
Клаудия улыбнулась собравшимся и начала произносить монолог Прекрасной нимфы.
Нэд Райс прошептал Дэвиду на ухо какую-то пошлость.
Миссис Райс сказала Линде:
— Правда, она милашка?
Линда рассеянно смотрела куда-то вдаль, думая о вчерашней ночи.
Когда Клаудия замолчала, раздались восторженные аплодисменты мужчин и редкие завистливые хлопки женщин. Занавес закрылся, Филипп вышел к микрофону и заговорил снова.
Дэвид, извинившись, направился за сцену. Мраморная ванна опустела; он заметил маленькую дверь за сценой. Поколебавшись, прошел в нее.
Клаудия вытиралась полотенцем. Она стояла в маленькой комнате, ее одежда валялась, как всегда, где попало. Купальный костюм телесного цвета обтягивал тело девушки, точно вторая кожа.
Она устало посмотрела на Дэвида:
— Что еще?
Подойдя к Клаудии, он положил руки ей на плечи.
— Извини, — сказал Дэвид. — Больше не будет никаких вопросов.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Она улыбнулась и обвила руками его шею:
— Хорошо, ты прощен.
Наклонившись, он поцеловал ее в теплые, мягкие губы. Дэвид взялся за верх купальника и начал медленно стягивать его вниз с влажного тела девушки.
— Не здесь, сумасшедший, — прошептала она. — Сюда могут войти. Твое отсутствие заметят.
Отпустив Клаудию, он повернул ключ в замке.
Она тихонько захихикала:
— О, Дэвид, похоже, тебе нравится рисковать.
Он обхватил руками ее груди и наклонился, чтобы поцеловать их.
— Делай что хочешь, негодяй, — простонала она. — Мне на все плевать!
6
Когда Куперы появились у Моники и Джека, вечеринка была в полном разгаре. Компания представляла из себя сборную солянку: Моника любила смешение групп, как она это называла. Сама она была полноватой женщиной, стремительно приближавшейся к сорока годам и отчаянно пытавшейся не замечать неумолимый бег времени. Она красила свои завитые волосы в ярко-рыжий цвет; ее лицо с толстым слоем косметики от Элизабет Арден было немного грубоватым, кричаще ярким. Она пользовалась духами с запахом мускуса, который обрушивался на людей, подобно всей ее личности; она говорила пронзительным голосом, ее речь была насыщена словами «дорогуша», «милочка»и «о, Боже».