Бар привычно шумел, уже забыв о случившемся. Пестрящие формой посетители привычно пили, закусывали, травили анекдоты, спорили… Даже приёмник, надрывавшийся почти над ухом, казалось, не сменил своей песни.
- Чего хотел-то? – Торговец всё ещё пытался привлечь моё внимание. На этот раз куда более удачно.
- Водки. Две бутылки. – Тихий хриплый голос на секунды показался мне вовсе не моим. Пока торговец возился среди своих бесчисленных ящиков и стеллажей, я отсчитал нужную сумму и выложил деньги на прилавок. Забрав причитающееся мне, я направился обратно. А за столом меня уже заждались…
- А чёэт ты его не доделал? Так бодро начал и так ни за что отпустил! – с порога вопросил Корабелов, стоило мне приземлиться на свободный скрипучий табурет и с гулким стуком представить товарищам свою покупку.
- Да он чокнутый какой-то, – нехотя отмахнулся я, – накупил мешок сладостей и в тоннель с ними идти собирался.
-Тот самый? – со знанием дела усмехнулся Пират, складывая бутерброд, – в нём, говорят, ентот, типа доброго волшебника сидит. Ты на него задание выполняешь, а он тебе за старания арт какой подороже!
Наконец удалось уцепиться за тонкую нить воспоминаний. Тоннель… За Градирней… Там люди часто пропадать стали. Конечно, через некоторое время слухи пошли, байки-небылицы разные. За несколько дней до исчезновения Дрём твердил только об одной из них. Храбрился, всему «Янову» об этом, выпятив грудь, рассказывал. Мол, пойдёт, проверит легенду и артефакт притащит такой, чтоб всем на зависть. Вереск старался отговорить друга, но так и не смог. Всё тоннель этот виноват…
- Засада там, а не добрый волшебник. – Нахмурившись, протянул Бамбук. Под разговоры он успел разлить огненную воду по оставшимся без внимания стаканам и скучающе посматривал в сторону хвоста лежалой сырокопчёной колбасы, – и легенду эту бандиты придумали. А сами засаду устроили и теперь грабят и убивают всех, кто туда заходит. Так и Дрём полёг. И Вереска нашего они пришили. Наверное, выяснил о них, а они его и того… И учёных заодно… Жестока Зона, ох, жестока...
Не дожидаясь никого, сталкер, выдохнув, одним глотком опустошил стакан. Занюхав выпитое выцветшим рукавом видавшего виды комбинезона, он поспешил обеспечить себя новой порцией горячительного.
- Брешешь ты! Нет там засады, и не было никогда! Зацените, чё расскажу, – не дожевав кусок бутерброда, долговец перегнулся через стол к нам и, заговорщически, вполголоса продолжил пламенную речь. – Короче, мы тут дежурили у той Градирни. Типа засады на мутантов устраивали. Херня там, конечно, происходит несусветная: рации помехи славливают, тени какие-то ходят, а снорков шо твоих лягушек на болоте. Вощщем, не об этом! Тут другое… Видел я, между делом, как в ентот тоннель наёмник какой-то заходил и не вышел. А через часок, прикиньте, зашёл он ещё раз! И не один, а в компании самого натурального сектанта!
- Да ну, бред какой-то. – Тихо бросил я на выдохе, наблюдая, как Пират с чувством собственного превосходства, нагло улыбаясь во все тридцать два, гордо откинулся на ящик и отправил в рот остатки бутерброда. Думать было трудно из-за давно ударившего в голову алкоголя, но бредовость истории от этого только усиливалась. Как так может быть: один человек ни разу не вышел, зато дважды вошёл? И как, помилуйте, фанатик согласится вот так прогуляться в тёмный мрачный тоннель с «неверным» под ручку? Никак! Я перевёл скучающий взгляд на сидевшего рядом Бамбука. Тот, сведя брови к переносице, лишь скептически хмыкнул и сложил сальные от колбасы руки на грудь.
- Чё, не верите? Да своими глазами видел! – недовольный возглас гулко разнёсся по залу ожидания. Корабелову явно пришлись не по вкусу наши постные физиономии. Крякнув, он поднялся со своего места и, угрожающе качнувшись, навис над нами. Раскрасневшаяся небритая физиономия сержанта была искажена злобой, а в глазах блестел нехороший агрессивный огонёк. Долговец занёс крепкий кулак и с силой ударил по столешнице.
Посетители бара быстро сообразили, где готовится что-то интересное. Любопытные взгляды толпы уже устремились в нашу сторону. Назревала драка – самое интересное и зрелищное из событий, что можно застать в баре. А при особом желании можно ещё и поучаствовать. На пьяные драки не принято держать злобы, что делает их уникальной возможностью безнаказанно намять бока самому близкому товарищу. Ни за что. По-дружески же! Из всей пёстрой аудитории с особым любопытством взирали на нас свободовцы и бандиты. Их хлебом не корми – только дай посмотреть, как «должары-гады» между собой дерутся. Мне никоим образом не хотелось становиться развлечением для наркушников. К моему огромному сожалению, планы Пирата в корне отличались от моих…
- Что, вашу кровососину тёщу, здесь творится?!! – знакомый гневный возглас в опасной близости от неприкрытых тылов разбушевавшегося собутыльника звучал для нас обоих похоронным маршем. Драка отменялась. Вместо неё в ближайшем будущем маячило нечто более неприятное – публичное отсчитывание от лиц начальствующих.
Злоба Пирата сменилась обречённой покорностью. Он круто развернулся на каблуках и сделал шаг из-за стола. Секундой позже плечом к плечу с товарищем, опасно покачиваясь, вытянулся по стойке смирно и я.
Протиснувшись между долговцами и одиночками, на нас грозно надвигался майор Маслина. Цепной пёс Воронина и главная зверюга «Янова». Многие в «Долге», и я в том числе, его недолюбливают за крутой суровый нрав и за слишком быстрый подъем по службе. Вот мой знакомый Ванька Петров уже два года в младших лейтенантах ходит, а Маслина всего за год до майора долетел! Ну и что, что Депо от бандосов трое суток оборонял! Ну и пусть химеру в одиночку завалил! И подумаешь, шпиона фанатиков прямо в Баре поймал!! Ух, терпеть его не могу!
Чеканным шагом майор «Долга» подошёл и встал почти впритык к нам. Смерив меня и Пирата строгим взглядом, Филипп повторил:
- Я вас спрашиваю, бойцы, что происходит?!
От разозлённого Маслины хотелось отшатнуться. Как ребёнку, залезть под стол, подальше от его пронизывающего насквозь требовательного взгляда. Открыть рот уже казалось преступлением. Начать о чём-то рассказывать – подобно расстрелу. Я-то знаю, на что Маслина способен в гневе. Самое мягкое – полгода будешь полы в ночлежке до блеска драить. Старой зубной щеткой…
Зал подозрительно затих в томительном ожидании развития событий. Ну вот, окончательно перетянули на себя всё внимание. Звёзды вечера, блин!
- Наш товарищ погиб, – мучительную тишину спасительно нарушил Бамбук. Поднявшись со своего места и выглянув из-за меня, сталкер с завидным спокойствием озвучил наиболее короткий вариант крутившихся у меня в голове мыслей, – Мы его поминаем.
Маслина глубоко вздохнул. На секунды мне показалось, что взгляд старшего по званию смягчился. Злость на нас отступила, сменившись скрываемой грустью.
- Приношу вам свои соболезнования. Гибель боевого товарища всегда ужасна. – Майор быстро одёрнул себя, вернув взгляду прежний стальной блеск, а голосу строгость, – но это не даёт права вам, солдатам «Долга», напиваться до скотского состояния! Ещё немного, и вы бы опозорили честь своей формы на радость наркоманам-анархистам!
Жестом он указал в сторону давившихся со смеху свободных, получив в ответ от них недобрые взгляды.
– Не думаю, что вашему погибшему товарищу понравились бы такие поминки!
Слова старшего по званию звучали справедливо. Будь Вереск жив, он был бы первым, кто разнял нас с Пиратом на самом зачатке спора. Не позволил бы друг другу фасады начищать из-за какой-то ерунды. Я виновато опустил голову, вперил взгляд в пыльный пол.
- То-то же, – майор прошелся перед нами взад-вперёд, – пять нарядов вне очереди в патрули. Оба. Корабелов, ты завтра в наказание за подстрекательство к драке идёшь с группой на зачистку «Круга».
Выслушав наше несинхронно промямленное «так точно», майор, повысив голос, добавил: