Но один из тех, дерзкий и гордый, презирая законное определение епископа, оделся в женские одежды, безсовестный, и присоединился к женщинам, чтобы его не узнали и причастили. Но когда тот дерзкий человек принял в нечистые уста спасительнейший Хлеб жизни, дающий верным здравие и всяческое утешение, то этот Хлеб стал причиной боли, сильнейших страданий и неизъяснимых мучений. Несчастный пал на землю с громкими криками, так что казалось, будто его насильно разрывают на части. Из его уст хлынул великий поток крови, как если бы меч праведный разрубил внутренности. Когда спросили о причине внезапного мучения, то нечестивец не мог ничего сообщить. Он только сбросил женские одежды, все его узнали и удивились. А он жалостиво плакал, прося жестами прощения в содеянном. Вошел епископ и, сжалившись над ним, прочел разрешительную молитву. Тогда тот смог говорить, исповедуя свой грех с сердечной болью и чудесным потоком слез. Архиерей, наложив на него епитимью, излечил его от боли. А он, поблагодарив благодетельного Бога, тщательно исправил образ жизни и добродетельно закончил свою жизнь.
Но достаточно сказано о недостойно причастившихся. Расскажем другие две истории о доблестных людях, которые причащались благоговейно, как подобает. Вы узнаете, сколь любит Господь тех, кто с верой и часто причащается Его святой и непорочной Плоти.
Глава 15
О добродетельных женщинах, достойно причащавшихся
Была некая женщина, весьма добродетельная и очень святой жизни. Она причащалась каждый воскресный день с великим благоговением и ликованием духа. И (о чудо, достойное восхищения!) от благодати святого Причащения она оставалась здоровой всю неделю, не вкушая земную пищу. Приходской священник рассказал о чудотворении епископу. Епископ посоветовал ему дать ей простой, неосвященный хлеб. Тогда будет видно, приходит ли помощь Божественной благодатью и силой, или измышлением и ложью беса.
Женщина съела хлеб, думая, что он — Тело Господне, как и в других случаях. Придя домой, она вдруг стала столь голодна, что не могла этого переносить. В слезах она побежала к духовнику и сказала, что за грехи была лишена прежней благодати, и теперь даже часа она не сможет поститься. Когда о том узнал епископ, он на следующий день причастил ее Святым Хлебом: и тотчас голод исчез, как и всякая телесная нужда. Отсюда ясно стало известно, что она обходилась без еды всю неделю от благодати Священного Хлеба, — и архиерей больше не препятствовал ей причащаться.
Жила одна девочка, благоговейная и добродетельная. Она обычно причащалась во все праздники. Однажды приходской священник не захотел ее причастить, сказав: «Не надо женщинам так частенько причащаться. Подожди несколько праздников». Благоговейной девочке было очень больно, и она несказанно скорбела в сердце. Она осталась в церкви после святой литургии, когда все ушли, и молилась с великим благоговением в слезах, что лишилась в этот день столь великого благодатного дара. Когда она молилась, вдруг увидела Мужа, облеченного в Патриаршьи ризы, а вокруг Него множество священников и диаконов в прекраснейших облачениях.
Архиерей, увидев, что девочка льет слезы, спросил ее о причине скорби. Она рассказала, как все было. Он поднялся на амвон, открыл дарохранительницу, где лежало три святых Хлеба, и, взяв один из них, причастил ее со словами: «Бери Плоть Мою во обручение будущей жизни». Сказав так, Он отошел в Небеса со всеми явившимися Силами. Девочка осталась в церкви с великой радостью и ликованием. Когда священник вошел, она рассказала ему всю правду. И он, открыв священную дарохранительницу, увидел, что там, действительно, осталось только два Хлеба. Тогда он поверил в чудо и больше не дерзал препятствовать благоговейной девочке в священном Причащении, а причащал ее, когда она желала.
Я хотел описать здесь и другие чудеса, возлюбленные, но так как должен рассказать о «четырех последних вещах», весьма необходимых, я не задерживаюсь в многословии. Я записал только немногие чудеса из огромного числа совершенных благодаря этому божественному Таинству, чтобы противники истины, лживые обвинители, горестные доносчики и клевещущие поверили. Они говорят: «Как возможно всему Богу вместиться в малой части Хлеба? Неужели все люди принимают то же самое? Не принимает ли один больше, а другой меньше? Как Бог может раздробляться безсчетно? Как Он весь, будучи в мельчайшей части, не иссякает? Как Он не оскверняется грешниками?»