Карен Робардс
Грешное желание
Пролог
Клайв Макклинток играл в покер с высокими ставками. Он сидел, беспечно развалившись, на своем любимом стуле у стены, за круглым столом в самом маленьком из трех публичных салонов парохода «Красавица Миссисипи». Тонкая сигара свисала из уголка рта, шейный платок был расслаблен, а длинные ноги в сапогах небрежно вытянуты. Красивая женщина, с пышной, едва прикрытой грудью, стоявшая позади, перебирала пальцами его черные упругие волосы.
– Перестань, Люси, ты мешаешь мне сосредоточиться, – протянул он, бросив на нее мимолетный взгляд через плечо. Она улыбнулась ему лукавой многозначительной улыбкой, притягивая завистливые взгляды трех других мужчин за столом. Люси игнорировала их. Все ее внимание было поглощено Клайвом.
– Ничто не может нарушить твоей сосредоточенности, милый. – Она нежно погладила пальцами его шершавую щеку, но потом, уступая его протестам, убрала руки, хотя и осталась стоять на прежнем месте позади него. Яркие голубые глаза красавицы сузились, когда она изучала его карты. Глаза Клайва, более светлые, скорее светло-голубого оттенка, снова вернулись к игре, не выдавая никаких эмоций.
– Дьявол побери, Макклинток, что ты намереваешься делать? – Мужчина слева от него, которого Клайв знал только как Халтона, сильно нервничал, и было с чего. Большая часть его наличных лежала в центре стола. Нескольких оставшихся у него бумажек едва ли хватит, чтобы позволить ему остаться в игре. Он уже пытался поставить на кон свои карманные часы вместо наличных, но попытка была отклонена. Это профессиональный покер с высокими ставками и только на наличные. Халтона допустили к игре лишь потому, что у него имелось десять тысяч долларов для первой ставки. Когда деньги у него кончатся, что, похоже, случится в ближайшие минуты, он выйдет из игры. Это ясно как дважды два, и Халтон, как и все они, знал правила, прежде чем сесть за стол.
Но нервное отчаяние мужчины пробудило в Клайве странное, чуть презрительное сочувствие. По этому безумному торгу было ясно, что на руках у Халтона оказались карты, которые выпадают раз в жизни, а он не воспользуется ими, потому что не сможет остаться в игре. Сам Клайв оказывался несколько раз в такой ситуации и не мог не посочувствовать Халтону. И все же тому не следовало играть. Если он не умеет проигрывать с небрежным пожатием плеч и улыбкой, ему нечего садиться за карточный стол. Клайв лишь надеялся, что у парня нет жены и выводка ребятишек, рассчитывающих на эти деньги, которые Халтон только что спустил. Хотя Клайв не представлял, почему это так или иначе должно его волновать.
Он был профессиональным игроком вот уже двенадцать лет, с тех самых пор, как взошел на борт своего первого колесного парохода желторотым шестнадцатилетним юнцом. Неуместные, отвлекающие эмоции, как жалость к противнику, в особенности к такому, как Халтон, давно должны были остаться в прошлом. В данный момент все его внимание было сосредоточено на одной-единственной цели – игре. Но в последнее время его хваленая собранность имела тенденцию рассеиваться, что являлось не очень хорошим знаком. Возможно, после этой игры он позволит себе некоторую передышку, может, даже отправится в путешествие. Только не на речном пароходе. От пароходов он устал так же, как и от покера. Осознание этого на пороге выигрыша, и выигрыша крупного, обеспокоило его. Он чуть заметно нахмурился, затем мысленно взял себя в руки. Нельзя думать об этом сейчас. Он должен думать только об игре.
По подсчетам Клайва – а в математике он был так же хорош, как и в картах, – сорок одна тысяча двести шесть долларов сейчас лежали в центре стола. Это целое состояние, и если удача продержится на его стороне еще совсем чуть-чуть, эти деньги будут принадлежать ему.
– Поднимаю ваши ставки до двух сотен. – Не отвечая конкретно Халтону, Клайв адресовал свое замечание Лебефу, который сидел справа от него, подтверждая слова действием.
Пришла очередь Халтона. Он с минуту сверлил злобным взглядом свои карты, затем с проклятием бросил их на стол.
– Я вышел, – с горечью проговорил он, собирая несколько оставшихся у него банкнот и глядя на кучу в центре стола так, словно хотел бы сгрести и ее тоже. Он неуклюже поднялся. Его стул с грохотом опрокинулся. Он начал отворачиваться, затем повернулся обратно, наклонился вперед, опершись руками о край стола, при этом глаза его горели ненавистью, когда он переводил их поочередно на трех оставшихся игроков. Ропот пробежал по толпе собравшихся наблюдателей, и несколько человек попятились в сторону, уходя с дороги.
Взгляд Клайва был обманчиво ленивым, когда он поднял его от своих карт и сосредоточил на Халтоне. Убийства из-за проигрышей гораздо меньших, чем у Халтона, не были редкостью, и за двенадцать лет Клайв повидал их немало. Несмотря на запрет проносить оружие на борт, за соблюдением которого капитан «Красавицы Миссисипи» рьяно следил, Клайв был, в сущности, подготовлен. Маленький, сделанный на заказ, пистолет укромно располагался у него в сапоге. Если Халтон сделает хоть одно неверное движение, то в доли секунды получит пулю.
Но в отличие от Клайва Халтон, очевидно, не был вооружен. Он просто обвел стол злобным взглядом, при этом рот его конвульсивно дергался, затем грязно выругался и снова отвернулся. Зрители расступились. Клайв пристально наблюдал за ним. Халтон выглядел отчаявшимся, а отчаявшиеся люди могут быть опасны. Но если Халтон сначала и намеревался применить силу, то явно передумал. Сорвав шляпу с вешалки, он нахлобучил ее на голову и выскочил из салона не оглянувшись.
Когда дверь за ним захлопнулась, взгляд Клайва вернулся к картам. Игра продолжалась без дальнейших эксцессов.
Когда она закончилась, Клайв оказался, как и ожидал, примерно на сорок пять тысяч долларов богаче.
– На парочку подвязок! – проворковала Люси, сев ему на колени и наградив победителя звонким поцелуем. Окончив игру, Клайв позволил себе расслабиться.
– Важно не то, что у тебя есть, а как ты это используешь, – отозвался он с многозначительной ухмылкой, стиснув руками пышные ягодицы своей подружки. Когда она захихикала и обняла его за шею, он сунул пачку долларов в соблазнительную ложбинку между грудей.
– О Клайв! – выдохнула она, почувствовав прохладное прикосновение бумажек. В ту же секунду она отпустила его шею и выудила доллары, стиснув бумажные купюры в кулаке.
– За то, что принесла мне удачу, – сказал он и ущипнул ее за прикрытый атласом зад. Она непроизвольно взвизгнула, еще раз поцеловала его и отвернулась, чтобы посчитать свои деньги. Клайв с усмешкой наблюдал за ней. Люси имела голову на плечах, которая была по меньшей мере такой же холодной и трезвой, как у него. Она любила мужчин, особенно его, но деньги любила больше. Уже одно прикосновение к ним приводило ее в восторг.
Клайв принимал поздравления с кивком и шуткой, сознавая, что за ним наблюдают почти все, находящиеся в салоне, когда он сгребал свой выигрыш в шляпу. Это был хороший и чистый выигрыш. Он давным-давно научился ловко прятать в руке тузы и незаметно вытаскивать карты снизу и использовать все остальные трюки и приемы. Он пользовался этим умением, когда было нужно, но не любил этого делать. Сегодня в этом необходимости не было, и он чувствовал себя исключительно хорошо. Еще несколько таких выигрышей, и он сможет купить землю и навсегда оставить эту грязную и вонючую Миссисипи.
Он был не дурак, чтобы держать при себе такую крупную сумму дольше, чем это необходимо. Покинув салон, он осторожно оглядел палубу с обеих сторон. Была уже поздняя ночь или, скорее, раннее утро, и большинство пассажиров давно разошлись по своим каютам. Только какой-то человек, которого Клайв не знал, стоял чуть поодаль, сжимая поручень, и смотрел на восточный берег реки. Был декабрь тысяча восемьсот сорокового, и река вздулась от дождей и имела своеобразный запах речной сырости. Ночь была ясной, с полной луной, дающей достаточно света, чтобы разглядеть грязную коричневую воду и безупречно чистую палубу. Ритмичное шлепанье гребного колеса и голоса, доносящиеся из салона, были единственными слышимыми звуками. Все выглядело так, как и должно, но Клайв не дожил бы до своих лет, если бы полагался только на удачу. Опустив руку, он вытащил пистолет из сапога и положил его поверх денег в шляпе, после чего направился к своей каюте. Утром он отнесет выигрыш в офис помощника капитана, где деньги будут путешествовать оставшуюся часть пути до Нового Орлеана в сейфе «Красавицы Миссисипи». По прибытии в Новый Орлеан они отправятся прямиком в банк, где более чем удвоят накопленные им сбережения. Когда-нибудь в недалеком будущем он навсегда оставит игру, за исключением, быть может, редких джентльменских пари. Он заработал себе средства к существованию, которые позволят ему твердо удержаться на этой земле.