поведению и поймём, что можем доверять. До этого ты будешь под моим
руководством.
Он вернулся к этому. Причастен он или нет к смерти Изабеллы, король был готов
использовать её в своих интересах. Насколько хорошо он контролирует слова,
улыбки, угрозы, Аврора станет марионеткой в его руках.
- Как долго? – тихо спросила Аврора. – Сколько за мною будут наблюдать?
- Пока мы не будем уверены. И ещё кое-что. Если ты не виновна, ты не возразишь.
Если тебя попытаются отравить, ты получишь выгоду от защиты. Надеюсь, ты
понимаешь, - добавил он. – Если я слышу столько протестов, это доказательство
неверности. Не думай, что слава тебя защитит. Если ты виновна, ты будешь сожжена
за смерть моей дочери.
Она была так наивна, чтобы полагать, что сможет что-то изменить. Это ничем
другим не могло закончиться. В лучшем случае, король будет держать её в
послушании, чтобы убедиться, что она собой представляет. В худшем… убьёт,
использовав её смерть в свою пользу.
Она посмотрела на королеву. Неопределённость мелькнула на лице Айрис, что-то
похожее на симпатию, но она ничего не говорила.
Родрик вообще не двигался.
Аврора ничего не могла сказать в свою защиту. Она поняла это слишком поздно.
- Да, Ваше Величество. Я понимаю.
- Хорошо. Хорошо. Рад, что мы поговорили с глазу на глаз. Не буду задерживать
тебя больше, ты ведь хочешь отдохнуть перед завтрашней свадьбой, не сомневаюсь.
Сэр Лэнфорд, сэр Ричард, - двое из его личной стражи вышли вперёд. – Проводите
принцессу в башню. Похоже, это самое безопасное место. И заприте дверь комнаты.
Мы не можем рисковать сейчас.
Дв
адцать пять
Комната была не такой, как помнила Аврора, даже за короткий месяц детали
стали размытыми. Комната была меньше, чем она помнила, и окна и камин были как-
то странно расположены.
Она ходила взад и вперёд по ковру, глядя на остатки своего прошлого. Она
потратит всю свою жизнь в этих стенах, панируя свой побег, глядя в окно. Или
дождётся короля, который убьёт её, как, может быть, убил и Изабель, как убил
многих людей.
Пустой кувшин для воды стоял на прикроватном столике. Она схватила его и
швырнула в стену. Тот приземлился с глухим приятным звоном. Она швырнула книгу,
этот драгоценный рассказ об Алиссайе, комкая все его предательские обещания. За
ней последовала тарелка, свечи. Её руки дрожали, и она повернулась, осматривая
комнату, чтобы найти еще что-то, что хочет уничтожить.
Её взгляд упал на камин. Высокий, широкий, достаточно большой, чтобы
девушка могла в него пройти. Пепел цеплялся к камню. Она остановилась, тяжело
дыша. Она вспомнила музыку, мерцание… рывок в животе. Аврора поспешила,
опустилась на колени в золу и толкнула стену за ним, которая скрывала секретный
проход. "Пожалуйста, - повторяла она вновь и вновь, прижимая палец к твёрдому
камню. - Пусть всё вернётся".
Её волосы упали на глаза, и она стиснула зубы, безысходность пронзила её. Она
не хотела этого. Ничего. Пожалуйста. Позвольте.
Камень вспыхнул, ярко, как раскалённое железо. Она одёрнула руки.
Стена пропала. За древним пеплом простирались невозможные лестницы.
Аврора протянула руку. Она скользнула по воздуху, где только что была стена.
Девушка прижала обожжённые кончики пальцев к первой ступеньке. Грубая,
твердая, почти колючая. Знакомая. И реальная.
Колени болели, плечи дрожали. Аврора встала и начала подниматься.
Лестница была крутой, изгибалась, прижимаясь к стене комнаты Авроры, как
виноградная лоза. Тьма поглотила её, пока она не слышала ничего, кроме стука
сердца, камень резал рукав, дерево скрипело под ногами.
Над нею светился свет.
Лестница привела её на круглый чердак. Узкие лучи света проникали сквозь
щели. Дождь барабанил по крыше. В центре стояла прялка, покачиваясь в
призрачном ветру. Иглы блестели.
Аврора сделала шаг вперёд, протянув руку. Пол заныл в знак протеста, словно
собирался вот-вот рухнуть, но она надавила на него ногой, словно пытаясь
причинить боль. Колесо было гладким в её руке. Она повернула его, пальцы
пробежались над спицами.
Такая простая, безвредная вещь.
Она опустилась на стул на трёх ножках и закрыла глазах. Она воображала, или
искра памяти пробежалась по её коже, говоря, что она была тут раньше, и, да, должна
быть тут вновь?
Столько власти в одном маленьком проколе пальца.
Спица не казалась острой.
Она провела указательным пальцем по всей его длине, минуя кончик. Металл
был холодным. Что случится, если она вновь уколет палец? Она моргнёт и проснётся
в прошлом, рядом со своей семьёй? Проспит ещё столетие, два, четыре, пока
Алиссайния не развеется дымом и пеплом, и никто не вспомнит о её существовании?
Умрёт?
Она снова провела пальцем по всей длине. Колесо вращалось, словно его толкала
фантомная рука, заполняя чердак мелкими щелчками, требуя коснуться.
Как это?
По крайней мере, это будет выбор.
Медленно, преднамеренно она уколола палец о кончик веретена.
Колесо продолжало крутиться. Дёрнулось веретено, выскользнув из её плоти. На
нём осталась кровь.
Она вновь уколола палец, надавила сильнее, борясь с желанием вздрогнуть.
Ничего.
Она не могла это сделать.
Лестница заскрипела. Она встала, обернулась. Никого не было. Но на стене
появилась надпись: чёрные обугленные буквы, которые впились так точно и глубоко,
что могли быть только магическими.
"Она моя".
Она смотрела на свежие письмена, выжженные в камне, написанные невидимой,
умелой рукой: "Ты не можешь остановить его сейчас".
Селестина.
Шипы помчались вокруг неё. Она повернулась, но чердак был пуст. Дождь стучал.
- Я не твоя! – закричала она. – Я никому не принадлежу!
Очередная ложь.
- Ты не можешь меня контролировать!
Камни сжимались вокруг неё, впивались в её кожу, в её рёбра, сжимали лёгкие,
пока она не стала задыхаться. Дрожь пробежалась по её спине, по ногам, и Аврора
помчалась по лестнице.
Она вбежала в спальню и помчалась к окну, прижималась ладонями к
подоконнику, глядя на город, как делала в первый день, когда всё казалось
возможным, всё было ошибкой.
Она ошибалась, она поняла это. Аврора сделала вдох, чтобы успокоиться, и стала
наблюдать за суетой дня. Она не там, где должна быть. Всё изменилось. Она не могла
вернуть время вспять уколом пальца, но она больше не хотела улыбаться и сидеть, и
пусть мир переместит её туда, где она нужна. Если она выйдет за Родрика, ничего не
поменяется. Она не хотела причинить ему боль или видеть вину его провала, что он
не смог заставить её остаться и позволить событиям идти своим чередом. Люди не
заслуживают того, чтобы их надежды были разбиты, а жизнь разорвана.
Она больше не могла сидеть, ожидая того, что случится. Надеяться на будущее –
какой смысл? Надо идти. Подальше от замка, подальше от этого места. Ей нужно
узнать больше о странных силах, что вырвались из неё и повели её вверх по лестнице
к этому проклятому месту, обратно туда, где она сто лет назад сделала свой первый
выбор.
Она вновь думала о короле, Селестине, Тристане, всех манипуляциях, условиях,
что она будет соответствовать плану, прогибаться, как они говорили ей, что делать,
наказывали, ненавидели, когда она имела свои мысли. Ненависть наполняла её. Она
не исчезнет просто так. Она не превратится в тень, как они хотят. Она не позволит