К тому времени, конечно, отец перестал запирать её. Он сказал, что считает эту башню достаточно надёжной. Она знала это. Казалось, её лишали реальной свободы, запирая в одной комнате, а отец всегда жалел её.
Щёлкнул замок, и Аврора легонько толкнула дверь. Она приоткрылась на несколько дюймов, и девушка выглянула. Коридор был пуст. Она поспешила выйти, а после, прячась в тени, добралась до двери своей башни. Она казалась впечатляющим строением из дорогого дерева, с несколькими тяжёлыми замками… Ручка была холодна, и принцесса навалилась на неё, ожидая от двери сопротивление.
Дверь распахнулась со скрипом, и Аврора метнулась внутрь. Когда она закрыла её за собой, тьма стала настолько густой, что она не понимала, где заканчивались стены и начинался воздух. Она наклонилась и попыталась прикоснуться к чему-то, пока руки не заскользили по гладкому камню, а после повела вверх и вниз, влево и вправо кончиками пальцев. Где-то она отыскала крошечную звезду в стене — то, что ей было нужно.
Вот здесь. Она схватилась ногтями за маленький бугорок и дёрнула. Камень заскрипел, но отодвинулся, после ещё один, и ещё, пока не появился небольшой проём.
Это для побега. Она провела годы, исследуя каждый дюйм своей башни, выслеживая тайны, но это самое трудное — и лучшее её открытие. Каждый раз, когда стены замка оказывались слишком близко к ней, она вытаскивала камни и убегала в лес, очарованная риском и острыми ощущениями бесконечного пространства. Туннель предназначался для определенной цели, говорила она каждый раз, когда внутренний голос шептал, чтобы она рассказала об этом отцу. Он создал его сам, когда случится страшное, чтобы она могла бежать в лес. Никто не стал бы двигать камни. Это безопасно. Так она говорила.
А теперь она остановилась. Так ли Селестина проникла в башню много лет назад? Через туннель, который скрывала Аврора, убеждённая, что свобода стоит риска? Она покачнулась, всматриваясь в темноту, а после прогнала эту мысль. Слишком поздно спрашивать и сожалеть.
Она прошла внутрь. Пыль осыпала одежду и волосы, но прежде, чем она спустилась вниз, пол накренился, создавая коридор, где она, наклонившись, могла стоять. Туннель был чёрным, как смоль, лишь изредка пропуская случайные отблески света в каменных щелях. Паутина оплела волосы, и шум преследовал её, но принцесса не думала о нём, проделывая свой путь. И вот она уже почти на свободе, и свежий ветер касается её лица.
Выход всё ещё был открыт, но зарос плющом и травой, к тому же, его преградили камни. Она раздвинула их, борясь за свободу, а после выбралась наружу и присела на склоне, что вёл на улицу.
Она вышла на мощенную дорогу, а ноги скользили по неровным камням. Улицы сплетались в причудливый лабиринт, и Аврора слепо шла по ним, слушая мерный шум работы и отдалённых движений. Сто лет назад она была слишком напугана, чтобы зайти в город, боясь, что её узнают. Но все же, то, что ей запрещали, казалось таким захватывающим! И теперь она шла дальше, не зная, что ищет.
Широкие дороги у замка освещались фонарями, похожими на глаза сверкающие в темноте. Не магия, она это знала, но странная сила позволяла огню быть ярким и смелым. Та же сила, что укрепила этот развалившийся прежде город. Здания взбирались друг на друга, проникая в темноту; верёвки с развевающейся одеждой были натянуты от окна к окну. Даже в этот поздний час город наполнился людьми, которые останавливались у рыночных прилавков, опирались о стены, чтобы разговаривать и смеяться, спешили по своим делам. Запах пищи наполнил воздух, отрываясь от окон, доносясь от магазинов, мимо которых она проходила.
Один торговец перехватил её взгляд и закричал:
— Ткань! Красивая ткань из Эки! — он поднял красный материал. Слишком жёсткий и блестящий, чтобы быть качественным. Лысина торговца была освещена лампой, а ткань мерцала в тусклом свете. — На вес золота, но я могу отрезать немножко для такой милой дели. Две серебряные монетки! Ничего не может быть справедливее.
— Не слушайте его! — кричали со всех сторон женщины. Одна подняла другой отрез ткани, зелёный и прозрачный. — Он покупает ткань в Алиссайнии и обманывает всех. Но эта, эта ткань их Ванхельма! Как драконий глаз!
— Не нужно, — она поспешила прочь, уставившись в землю. Брусчатка на земле была покрыта пылью. Камни стирались. Кто-то шёл в нескольких футах от неё.
— Подвинься, девочка!
Что-то застучало, и она дёрнулась в сторону. Лошадь галопом промчалась мимо, таща карету со стальными стержнями и сверкающей каймой. Она была почти квадратная, бронзовая, с лампами спереди и сзади. Человек то и дело хватался за вожжи.