Она остановилась на одном из пролётов. Она не могла вернуться в спальню, где провела последние сто лет. Она не хотела смотреть на камин без пыли и всё ещё мнущуюся обложку любимой книги, думать о том, как она спала в то время, как остальной мир продолжал спокойно жить. Вместо этого она повернула к другой двери — игровая комната, в которую она не заходила много лет, даже в своём времени, не считая эти сто лет. Петли заскрипели из-за того, что никто давным-давно не открывал дверь, и когда она толкнула её, то облако пыли взмыло в воздух. Она споткнулась, вытянула руку, чувствуя, что во рту пересохло, и закашлялась.
— Принцесса? Может, это не очень хорошая идея…
Аврора отмахнулась от паутины и заглянула в мрачную комнату.
— Это займёт всего минуту.
Крапинки пыли на прялке танцевали в пучке света, что проникал из окна. Прошло сто лет, а игровая комната выглядела так же, как запомнила Авроры. Лошадь-качалка ждала в одном углу, грива была грязной и облезлой, славное красное седло исчезло под слоем пыли, словно в нём никогда не было ни капли цвета. Её старый кукольный стол стоял у другой стены, а деревянные настольные игры и мячи были разбросаны на полу. Аврора миновала их, поднимая юбки и стараясь не испортить беспорядок. После того, как она пересекла комнату, она присела на лошадь, на дамское седло, а пальцы скользнули по гриве. Она положила руку межу ушами коня и закрыла глаза, пытаясь представить, что ей вновь шесть лет и что она вот уже несколько часов прячется тут.
Всё пахло неправильно. Пыль, гнилая древесина, пренебрежение, которое прицепилось к каждой вещице… Першило в горле, и она не могла забыться.
— Это ты хотела мне показать?
Аврора открыла глаза. Родрик стоял на краю комнаты, оглядываясь вокруг со смесью трепета и любопытства на лице.
— Да, — сказала она. Чего она хотела достичь? — Я не знаю.
— Тут прекрасно! — Родрик шагнул к ней, не сводя глаз с лошади. — Я хотел в детстве лошадь-качалку, но… Папа бы мне не позволил. Он сказал, что я должен учиться ездить на настоящей. Если бы я знал, что она тут была…
— Никогда не ездила на настоящей лошади, — Аврора побежала пальцами по остаткам гривы. Они путались в узлах, и она быстро высвободилась. — Мои родители не хотели отпускать меня за границы замка.
— Никогда?
Она вновь пробежала пальцами по гриве.
— Я была однажды на конюшне, — сказала она, — но когда папа узнал, он так разозлился, что этого больше не повторилось.
— Могу научить тебя, если хочешь, — Родрик не смотрел на неё, его щёки вновь покраснели, но голос звучал искренне.
— Спасибо, — сказала она. — Это было бы прекрасно, — когда она была маленькой, она представляла, как скачет по полям, ныряет под деревья и перепрыгивает ущелья, как всегда делали герои в книгах. Ветер будет хлестать её волосы, грязь брызгать на платье, и она будет смеяться, свободная и неуловимая. Может быть, не все мечты полностью утрачены.
Она соскользнула с лошади.
— Ты не хочешь попробовать?
— О… Я… Я слишком высок…
Она улыбнулась.
— Пожалуйста, сядь, — она похлопала по седлу.
Он положил руки на шею лошади, следя за нею неясными глазами, и немного покачнулся. Он вдохнул, словно взывал к мужеству, а после перекинул ногу через спину лошади и присел на неё, как рыцарь-переросток. Даже с подогнутыми коленями его ноги стояли на земле.
— Надо вложить ноги в стремена, — сказала Аврора. Он кивнул и прижал колени к груди, сжимая пальцы на металлическом кольце по обе стороны от лошади. Движение заставило лошадь покачнуться вперёд и назад, и Родрик схватился за верёвку, которая служила вожжами.
Аврора ничего не могла с собой поделать. Он был так смешон, детская игрушка была в два раза меньше его, а он так неловок и смущён… она хихикнула. Родрик поднял на неё взгляд и улыбнулся.
— Я выгляжу глупо?
— Не то слово, — сказала она, — но, думаю, не так уж и ужасно. Должно быть, Франкворсу было одиноко одному.
— Франкворсу?
Она пожала плечами.
— У лошади должно быть имя. Это было в книге, а для меня-пятилетней это казалось достаточно царственным.
Родрик кивнул и вновь качнулся на лошади. С его неустойчивым сидением, принц почти перелетел через голову лошади — он схватился за гриву как раз вовремя и вскочил на ноги с нервным смешком.
— Может быть, я составлю ему компанию на полу.
Давление в груди Авроры вернулось, как только его ноги коснулись земли. Без лошади, без фокусов в разговоре он вновь был неловким и неуклюжим, и это усугубляла память о мгновенных глупостях. Он покраснел ещё сильнее, осмотрелся, пытаясь отвернуться от Авроры.