— Это было твоей игровой комнатой?
— Да, — Аврора взяла куклу со стула и села. — Я провела тут много времени.
— Трудно себе это представить, — сказал Родрик. — Ты — маленькая девочка…
Аврора посмотрела на куклу в своей руке. Она всё ещё была со стеклянными глазами. Те смотрели на принцессу как-то обвиняюще.
— У меня не было друзей, так что я проводила много времени одна, — она провела пальцами по волосам куклы, пытаясь вспомнить ощущение гладкости, которая протекала сквозь пальцы, как шёлк.
Родрик всё ещё стоял рядом с лошадью, его высокая фигура была так неуместна среди девичьих игрушек. Теперь он смотрел в пол. Их шаги оставили в пыли следы. Она собралась с мыслями, пытаясь придумать тему разговора. Почему бы и нет?
— У тебя была игровая комната? — спросила она.
Родрик покачал головой.
— Питомник и несколько игрушек, но… папа хотел, чтобы я скорее вырос. Это были мечи и лошади. Не то, чтобы я в чём-то был силён…
— Нет?
— Я не должен говорить тебе об этом, — сказал он. — Ты будешь хуже обо мне думать.
— Не буду, — это было правдой. Что-то было глубоко человеческое в долговязом, краснеющим принце, что делало его куда сильнее, чем любая богоподобная фигура на гобелене.
— Я всегда ронял меч на занятиях. Одно столкновение, и он вылетал из моих рук. И я раньше боялся лошадей. Реальных, я имею в виду. Они кусали меня, когда я пытался ездить. Думаю, мой папа специально давал подлых.
— Твой отец… — она замолчала, подбирая правильные слова. Она не знала, как сказать о его жестокости, не оскорбив Родрика или не дав ему повод уйти. — Он кажется очень строгим.
— Он хотел быть таким сильным, как есть… — Родрик провёл рукой по спине лошади, дёргая рыхлые нити седла. — Я никогда не оправдывал его ожидания.
— Это не может быть правдой.
— Правда. Я никогда не был бойцом.
— Борьба — не единственный способ показать свою силу. Уверена, твой папа знает это.
— Нет, — покачал головой Родрик. — Только не он. Но я усердно учился. Он в этом уверен. Надеюсь, я сделал достаточно, чтобы быть хорошим королём.
Аврора склонила голову, внимательно рассматривая его — парня с каштановыми волосами и длинными тонкими ногами. Он не был похож на короля. Но и она не всегда выглядела принцессой.
— Твой отец стал королём десять лет назад, — промолвила она. — Но он готовил тебя к правлению и до этого.
Если Родрик заметил, что она сменила тему, то не стал этого комментировать.
— Папа считает, что есть только один способ поведения мальчика — быть благородным, как принц. И он был советником короля много лет, во время всех голодовок, восстаний и всех прочих кошмаров. Сила и знания, как он думал, помогут мне выжить.
Аврора вновь пробежала пальцами по волосам куклы. Её руки дрожали.
— Тогда всё и вправду было так страшно?
— Я многого не помню, — сказал Родрик. — Папа стал королём, когда мне было восемь, так что проблемы… родители пытались скрыть их от меня. Но я помню, что боялся. Когда мне было шесть, случилось восстание. Помню, как смотрел из окна в замке и увидел пылающий город, сотни людей, которые заполнили улицу… Они столпились вокруг замка и стучали в двери, кричали…
— Что они хотели?
— Думаю, еду. Я сказал маме, что они могут получить мою пищу. Пусть отдаст им нашу. Но она отказала — дело не в еде. Они ненавидели нас, сказала она, и просто искали повод. Весь замок дрожал от того, как они стучали… Не знаю, что было бы, если бы они получили нас… Они стояли несколько дней.
— Что случилось?
Он повернулся, чтобы посмотреть в окно. Узкий луч света упал на его лицо.
— Король — бывший король, — вызвал солдат. Они убили всех сопротивляющихся.
Аврора сглотнула.
— Но если бы они попали в замок… Если бы прорвались…
— Они бы, наверное, убили всех нас. Они убили бы стражу и всех слуг, которым не посчастливилось оказаться вне замка. И все бы они кричали…
Аврора содрогнулась. Она почти слышала эти крики, почти видела ненависть в глазах людей, когда они шли к замку. И та же ненависть была в ласковом лице Тристана, когда он говорил о короле. Это не должно повториться.
— После этого, — сказал Родрик, — король заключил моего отца в тюрьму за то, что он пытался спасти королевство от голода. Он был главным королевским советником тогда, поэтому король считал, что он плёл интриги против него, давая плохой совет, чтобы… Он обвинил мою мать в шпионстве. Некоторое время со мной были только наставники, нас заперли в башне… Мне не сказали, что происходит, где мои родители, увижу ли я их, — он опустил голову, глядя на выцветшее, истёртое седло.