— Что случилось? — спросила она.
— Я в порядке, — голос Авроры был спокойный, но всё же менее уверенный, чем ей хотелось бы. — Спасибо.
Изабель нахмурилась.
— Ты выглядишь не очень хорошо, — она осмотрела Аврору, словно пытаясь отыскать любые признаки её страхов. — Как если бы ты разговаривала с моей мамой… — Аврора кивнула, — Иногда, — Изабель говорила довольно спокойно, — я тоже грустна после разговора с нею.
Контраст между словами Изабель и её практическим тоном заставили Аврору умолкнуть.
— Почему она заставляла тебя грустить? — спросила она.
Изабель посмотрела на свои ноги. Они просто торчали из-под юбки. Платье было слишком длинным специально, как подумала Аврора. Она помнила этот трюк. Ты идёшь медленно, крошечными шагами, как хорошо воспитанная молодая леди должна ходить. Но когда никто не смотрит — подхватываешь юбки и бежишь.
— Ты не должна говорить мне. Я тоже никогда не ладила с мамой, — сказала Аврора.
Изабель посмотрела на неё снизу вверх.
— Почему нет?
Она пыталась. Правда. Но её мать наблюдала за нею с осторожностью, ища каждую маленькую складку в платье или недостаток в стойке. Она не бывала холодна, не совсем, но была далеко, словно боялась приблизиться. Её мать говорила точно, одевалась точно, жила точно, хотя Аврора и чувствовала её боль, что сжимала её изнутри — но мать никогда не одобряла её. Она всегда была на шаг впереди.
— Она хотела, чтобы я была больше принцессой, чем обычной девушкой. — сказала Аврора.
— И что ты сделала?
— Я стала больше принцессой.
Изабель закусила губу и кивнула, словно Аврора передала какой-то глубокий жизненный урок, который нужно поглотить. Как ужасно — говорить ей, как подумала Аврора. Она должна улыбаться и приседать, делать вид. Это правда — Аврора так жила.
— Я пытаюсь, — сказала Изабель. — Мне казалось, это работает. В конце. Потому что у тебя теперь есть Родрик.
— Да, — сказала Аврора, — у меня есть Родрик. Но не потому, — не потому, что она делала это.
— Мама говорит, чтобы я вела себя лучше, ведь Финнеган тут, — это казалось странным дополнением, пока Изабель не продолжила. — Она хочет, чтобы я вышла за него замуж.
— Вышла за него замуж?!
— Когда вырасту. Она говорит, это лучшее для Алиссайнии и это было бы моим самым-самым большим достижением, — она тщательно подбирала слова, — если я получу его поддержку.
Аврора не могла представить себе эту милую девочку замужем за высокомерным, коварным человеком. Даже если Изабель вырастет, это не та партия, о которой хотелось думать. Опять же, есть такое понятие, как совместимость и симпатия, но они не имеют значения, ведь королева считает, что так будет лучше для королевства.
— Ты можешь достичь куда большего, — сказала Аврора, — с Финнеганом или без него.
Она не была уверена, что это правда, но казалось правильным так сказать. Может, если Изабель поверит, это станет правдой.
— Изабель! — маленькая принцесса подпрыгнула. — Что ты тут делаешь?! — в дверях появилась женщина, упирающая руки в бёдра. Она казалась запыхавшейся. — Убежала от меня! Ты не должна беспокоить принцессу.
— Она меня не беспокоит, — сказала Аврора, но женщина проигнорировала её. Она сделала шаг вперёд и схватила Изабель за локоть.
— Сейчас же вернись.
— До свидания, — тихо сказала Аврора. Женщина поспешила увести Изабель, и в коридоре вновь стало тихо. Аврора посмотрела на закрытую дверь. Это было похоже на её прошлое — оно само приходило из неопределённости и надежды делать всё правильно. Она узнавала себя в Изабель. Почему-то эта мысль приносила грусть, и она отвернулась.
«Может, её мать была такой, как Айрис», — подумалось Авроре, когда она вернулась в комнату. Аврора была разочарована в них обеих.
Память пузырилась, долго игнорируемая и нежелательная. Её мать, королева, проводила по волосам Авроры, когда та стояла у окна, достаточно высокая, чтобы видеть над уступом. Аврора болтала о чём-то, о книгах и приключениях, о мечтах.
— Я собираюсь путешествовать! — сказала она, — Как ты, мама. Всюду!
— Нет, дорогая, — ответила мать. — Это опасно.
Аврора вытянула шею, освобождаясь от тяжести и потягиваясь.
— Не сейчас, — сказала она, — потом.
Но всегда было «до» и «после» в её голове. Проклятье и свобода.
— Даже тогда, — ответила мать. — Зачем сбегать далеко, если можно быть близко и любимой нами?
Аврора промолчала, но всё еще продолжала мечтать. Планировала, желала, читала карты и книги до восемнадцатилетия, когда проколола палец и всё закончилось. Она должна сделать желания реальностью. Это её история. Но не такая, как она представляла. Тем не менее, весь мир оказался запертым.