Палуба сотрясалась так, что мы едва могли устоять на ногах. Шансов добраться до дока Альфа почти не было. Но мы были менее чем в десяти ярдах от коридора, ведущего к спасательной капсуле. Ее мираж был теперь еще более манящим.
«Четыре дня», подумал я. «Четыре дня». Столько мы вдвоем сможем выжить в спасательной капсуле. Но до прибытия «Огня Дисциплины» нам нужно будет протянуть еще два дня. Если бы только был способ пережить их, как-то сберечь кислород. Однако такого способа не было, и я даже не знал, остается ли еще капсула капсулой, или она уже стала чем-то другим.
Ритмичный грохот раздался впереди и позади нас, как будто металл вгоняли в плоть, снова и снова, и каждый раз хор голосов кричал «СЛАВА ПЕРЕМЕНАМ!»
Этот шум приближался с обоих направлений, и я не знал, надо ли бежать быстрее, или наоборот, остановиться, и замер в нерешительности.
Источник шума появился сначала сзади. Это была огромная пасть во всю ширину и высоту коридора, за ней виднелись внутренности гигантской глотки. Наполнявшие пасть зубы, ряд за рядом, были острыми, словно иглы, и каждый длиной с мою ногу. Страшные челюсти щелкали, зубы выступали сверху и снизу, прорывая плоть этого чудовищного безлицего рта, на палубу лился зловонный ихор. Пасть широко раскрылась, и снова щелкнула челюстями – ужасное, неостановимое воплощение голода.
- ПЕРЕМЕНЫ! – сама станция «Лигуриан» кричала под ритм скрежета зубов. – ПЕРЕМЕНЫ! ПЕРЕМЕНЫ!
В этом слове был и религиозный экстаз и повеление.
Мы шли вперед еще несколько секунд, а потом увидели другую пасть, приближавшуюся из коридора впереди.
Пути в док Альфа не было.
Мы были рядом с коридором, ведущим к спасательной капсуле.
Вот. Этот момент. Это и был мой самый тяжелый выбор. Это мгновение я не могу забыть, и вспоминаю его все время. Переживаю его заново каждую ночь. И каждый раз чувствую боль этого решения так же мучительно, как чувствовал ее тогда. Эта боль всегда будет со мной. Настолько тяжким было это решение.
Я сомневаюсь, что вы сделали бы лучший выбор.
А выбор был таким. Я мог остаться с Лигейей, и мы встретили бы уготованную нам участь вместе, или я мог бросить ее и бежать к спасательной капсуле. Если бы я достиг ее один, то у меня было бы достаточно кислорода и продовольствия на восемь дней. Этого вполне хватило бы, чтобы дождаться прибытия «Огня Дисциплины».
Я любил Лигейю.
И я не хотел умирать.
Лигейя и я посмотрели друг на друга, и я снова увидел в ее глазах осуждение. Я не знаю, что вызвало его. Возможно, она считала, что я слишком быстро бросил Мейсера. Возможно, она поняла, что я стою перед выбором.
Причина не имеет значения. Она осуждала меня. И только это имело значение.
Если вы думаете, что это сделало мой выбор легче, то ошибаетесь. Это по-прежнему был худший момент моей жизни. Но этот взгляд в ее глазах показал мне, какой выбор будет правильным.
Я любил ее. А она меня не любила. Тогда почему я должен был умирать ради нее?
Нет, вы бы не сделали лучший выбор. Я уверен в этом.
Я рыдал, когда отпустил ее. Она пошатнулась за мгновение до того, как столкнуться со стеной. Из стены плоти появилось лицо Мейсера, глядевшее на нее с алчностью и болью.
Лигейя Роун молча смотрела на меня. Она не умоляла. Она не говорила ничего. С таким взглядом ей и не нужно было ничего говорить.
Я чувствовал, как ее взгляд прожигает мою спину, когда я повернулся и побежал. Я чувствовал его, когда поднялся по трапу к шлюзу, ведущему в капсулу. Коридор уже начал изменяться, но стены там еще были металлическими. Что самое важное, стена, запиравшая шлюз, еще не стала частью чудовища.
Я ощутил всплеск надежды, хотя он был приглушен ужасом, скорбью и последним взглядом Лигейи. Хотя я больше не видел ее, этот взгляд был со мной, словно кинжал, вонзенный в мое сердце.
И он до сих пор со мной.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… - простонал я, открывая панель и поворачивая рычаг. Я молился не Императору. Наверное, я молился жестокой и капризной галактике. Возможно даже, я молился чудовищу, ибо оно стало моим миром, и в своем бессмертии и всемогуществе оно было настолько близко к божеству, насколько я мог вообразить. Я мог бы и не молиться. Удача была на моей стороне, и стена поднялась, открыв не затронутую изменениями спасательную капсулу.
Лигейя закричала, когда шлюз открылся. Она кричала от гнева и моего предательства - и от боли. Я охнул от ужаса, услышав ее крик, когда пытался открыть люк капсулы. И я испытал облегчение, когда страшный вопль оборвался, и молитва чудовища погнала меня дальше.