Савларцы умеют извлечь выгоду даже из своего досуга.
- Ловко, - сказала я сквозь респиратор. Он искажал мой голос, превращая его в грубый бесполый хрип, и это было хорошо. Даже если нас подслушивают, меня будет трудно узнать по голосу.
- Спасибо, ваша светлость, - процедил Грёте, бросив на меня жесткий взгляд сквозь пожелтевшие защитные очки.
- Не смешно, - сказала я. – Никаких имен и чинов. И вообще поменьше болтовни.
- Ладно, ладно, - согласился он. – Сейчас и правда не время для шуток.
- Да уж, - кивнула я. – Так что случилось?
- Никто из нас не знает, - вздохнул Якобсен. – Сержанта убили. Страшно убили. Я видел ее труп.
- Такое не забудешь, - сказала я. – Я сама видела.
Якобсен кивнул. У него был вид сильно упавшего духом человека.
- Ее жутко изуродовали, - сказал Дойл. – Это месть, судя по ранам. Наверняка это кто-то из шайки Торн. Я прямо спать не могу после того, как видел, что они с ней сделали.
Смерть Вернид, похоже, потрясла нас всех.
- Она странно себя вела еще до того, как мы залегли на дно, - добавил Дойл. – Говорила, что видит краем глаза, как что-то движется.
- Ага, - кивнул Грёте. – Дойли верно сказал. Она говорила, что это вроде бы как тень. Мы просто посмеялись. Сказали, что если она боится варп-призраков, то пусть спит с включенным светом. Ну еще можно немного пососать пальчик.
Дойл ухмыльнулся, но судя по глазам, ему было совсем не весело.
- Во время варп-перелетов иногда случаются странные вещи, - сказала я, скрестив руки на груди. – У меня есть кое-какие мысли на этот счет. Кто-нибудь из вас слышал про убийцу с лицом-черепом, о котором рассказывают ребята из 310-го, когда выпьют? Говорят, это он убил Бархатного Магуса на Топентайре.
И тогда я услышала странное постукивание и царапание, и повернулась к переборке, от которой, как мне казалось, исходили эти звуки. Я думала, что это лишь мое воображение, пока не увидела, что Якобсен смотрит на ту же переборку.
Позади меня два ближайших химо-зверя начали визжать и фыркать в своих стойлах. Я оглянулась; звери учащенно дышали, их розовые глаза были испуганно расширены.
- Что, во имя Трона… - произнес Якобсен. Его глаза тоже расширились, когда он уставился на переборку. – Подождите… Это невозможно…
- Это просто стена, Якобсен, - пожал плечами Дойл. – Что там еще…
Якобсен поднял палец, потом схватился за лазерный пистолет.
- Нет, - сказал он. Его голос был странно высоким и словно придушенным. Трясущейся рукой он выхватил пистолет.
Я быстро шагнула к нему и выбила из руки пистолет. Даже один лазерный выстрел мог вызвать тревогу и нас всех могли отправить под суд по обвинению в заговоре. Мы будем болтаться в петле только потому, что жирный дурак нанюхался газу из баллона Грёте, и ему что-то привиделось.
- Приди в себя, Якобсен, - прошипела я. – По крайней мере, притворись, что ты солдат!
- Нет! Отойдите от меня!
Якобсен повернулся и бросился к одному из стойл, которое конюхи оставили открытым. Подскочив к стойлу, он исчез в темноте внутри.
- Жирный кретин перебрал газу, - хмыкнул Грёте.
- Якобсен? – Дойл недоверчиво посмотрел на него. – Быть такого не может, ты и сам это знаешь. Ему обычно было всегда мало…
Спустя несколько секунд раздался визг, оглушительно громкий и нечеловеческий. Я ощутила тошноту, услышав, что визг перешел в рев, а потом в вопль, прерывавшийся ужасным треском.
- Химо-зверь затопчет его до смерти, - сказал Дойл. – Надо помочь ему.
Никто не двинулся с места.
- О, ради Трона, - я выхватила нож и бросилась к стойлу. Остальные химо-звери в отсеке тоже вопили, их животная паника распространялась, словно вирус.
Якобсен в стойле визжал, словно умирающая свинья. От его страданий даже мне было больно – будто наждачной бумагой по открытой ране. Потом я услышала еще треск – мокрый, будто рвались хрящи. И вопли прекратились.
Я быстро заглянула в стойло и отдернула голову, опасаясь получить копытом по лицу. Якобсен был там, лежал на полу в луже собственной крови. Он был весь изломан.
В другом конце стойла вжимался в стену химо-зверь. Он тяжело дышал, его бока были мокрыми от пота. Мой нож был готов вонзиться в его морду, если животное бросится на меня, но оно не двигалось – просто смотрело на меня своими странным красными глазами и дрожало, словно оказалось на улице посреди зимы.
Дойл подошел ко мне, держа обеими руками краденый болт-пистолет. Громоздкое оружие было слишком большим для человека его размеров.
- Зубы Императора… Вы только посмотрите на него, он еще дышит, - произнес Дойл, его собственное дыхание вырывалось быстрыми испуганными вздохами. – Нельзя бросать его здесь так.