Сначала меня немного сбивают с толку его действия, мне интересно, что он делает. Но затем мой взгляд падает на его руку, и его ладонь открывается.
И я ослеплена осколками ярко-красного света.
«Боже мой», — шепчу я, медленно поднимая ладонь и прикрывая рот. Сердце ада смотрит на меня снизу вверх, и мой испорченный, испорченный мир перестает вращаться.
Точно так же, как когда он был защищен стеклянным шкафом, он держит меня в плену, и мой разум остается пустым. Заклинание сильное, вероятно, дало бы то, что Беккер держит меня за свои деньги. Но сейчас камень сырой. Его ничто не удерживает, нет стекла, защищающего его. Или препятствующего мне. Между нами только воздух — я и этот бесценный украденный рубин. Сила его визуальной привлекательности не поддается описанию. Сила его присутствия душераздирающая. Он разделяет многие из этих качеств с Беккером. Это драгоценный камень, эквивалентный моему Святому Грешнику.
'Как?' Я бормочу, отрывая от рубина глаза пытаясь найти его.
Он стиснул зубы, протягивая мне драгоценный камень. «Абра-гребаная кадабра, принцесса».
Неожиданная слеза скатывается по моей щеке, застигнув меня врасплох, и я спешу вытереть ее, раздраженная тем, что позволила своим эмоциям взять над собой верх. Я плачу. Я не знаю, почему плачу. Мой разум — это большая путаница, которую я не знаю. Я стою перед любовью своей жизни, украденным бесценным драгоценным камнем, аккуратно покоящимся в его ладони, и смотрю. Я просто смотрю на это, моя способность делать что-либо еще меня покидает. Он еще и вор? Это одно откровение слишком далеко?
— «Брент не крал «О'Киф», не так ли?» — спрашиваю я лицом к нему.
Он качает головой.
Мне нужно дышать. Мне нужен воздух. Заставляя свою чувствительность взять верх, я убегаю, нуждаясь в пространстве, чтобы все это осмыслить.
— «Элеонора,» — кричит Беккер, хватая меня за руку.
Я уворачиваюсь от его руки и прохожу мимо него, направляясь к двери. Я не могу позволить ему прикоснуться ко мне. 'Просто оставить меня.'
'Куда ты направляешься?'
'Думать.' Я честна. Мне нужно очень серьезно подумать.
'Подожди.' Он ловит меня, когда я подхожу к двери, держа рукой за ручку. Неизбежное прикосновение. Мое тело отвечает ему, загораясь, но мой разум пылко говорит мне контролировать его. Чтобы быть разумной. Быть мудрой, умной и бдительной. Достаточно одного из этих вариантов!
«Мне нужно, чтобы ты дал мне немного места». Я говорю это, придавая своему тону стабильность, когда все, что мне нужно, это рухнуть на пол. Я не могу показать свою слабость. Погасший света в Countryscape было частью его плана. Но Брент пытался меня похитить.
Вот почему мне лучше остаться одному.
«Я влюблен в тебя, Элеонора», — твердо клянется он, нехотя отпуская мою руку. Больше он ничего не говорит, потому что в этом нет необходимости. Эти слова не такие уж сложные. Они простые, хотя и задушены сложностью.
— «Я знаю,» — тихо говорю я. «Но ты, кажется, не можешь удержаться от того, чтобы не скрыть от меня свои злые истины». Я вдыхаю силу в умирающие ноги и открываю дверь, уходя от него. Я иду ногами по коридору, вверх по каменным ступеням, пока не оказываюсь в его комнате с видом на Большой зал.
И я стою вечно, глядя на впечатляющее пространство, и мне напоминают о многом. Все это всплывает у меня в голове — первый раз, когда я была здесь, когда я масштабировала мебель, как предлагал Беккер, бесконечное количество раз, когда я рылась в сокровищнице. Я смотрю на гигантский изумруд, украшающий мой палец. Сейчас он не кажется таким большим. Затем откровения рвутся вперед. Беккер — обманщик. Беккер лжец. Беккер мошенник. Беккер — нарушитель. Беккер — фальсификатор. Беккер — вор. Все это так надумано. Но все это так правдиво. Я чувствую, что получила самую большую дозу реальности, и все, что мне нужно сделать, это проглотить ее. Принять это. Вор Беккер — это еще одна греховная вещь, которую нужно добавить в свой список греховных вещей. Мой грешный святой Беккер. Человек, которого я не могу не любить.
Подняв руку к голове, я кладу подушечки пальцев на лоб, озадачена исчезающей болью. Я внезапно успокоилась. Я вдруг стала думать прямо. На мне нет розовых очков, и я не наивна. Я здравомыслящая и решительная, и я задаю себе вопрос, который однажды задал мне Беккер — когда я обнаружила его секретную комнату и тот факт, что он был довольно изящным скульптором.