«Со своим новым владельцем».
— Леди Винчестер?
'Верно.' Он начинает расстегивать рубашку.
«Как он у нее оказался?» — спрашиваю я, протягивая ему руку и начиная с нижних. — «Тебя заперли более суток.» Глядя на него снизу вверх, я вижу, как по его лицу пробегает волна нерешительности, и его пальцы определенно дрожат на долю секунды.
«Ты знаешь, у меня есть свои пути». Сбрасывая рубашку, он роняет ее на кровать и идет в ванную, не обращая внимания на хмурый взгляд, вызванный его ответом. Он может поступать по-своему, но быть в двух местах одновременно — не одно из них. А потом…
Я задыхаюсь, но стараюсь сделать так, чтобы Беккер не мог услышать звук. Перси Бьюсь об заклад, маленький вундеркинд Беккера сыграл в этом свою роль. Я так сильно сжимаю губы, что они начинают неметь. Я смотрю на его спину, карта катится, когда его руки поднимаются, вытягиваются.
«Перси». Я называю его имя, и Беккер останавливается у двери ванной и оглядывается на меня.
«Шшшш». Он улыбается. 'Мне нужно принять душ.' Он исчезает за стеклянными кирпичами. «Иди поздоровайся с дедушкой».
Его инструкция сразу же привлекает мое внимание. 'Он здесь?'
«Я пошел прямо в больницу, чтобы забрать его».
— Вы говорили? — спрашиваю я, нервничая за Беккера. Мистер Х теперь знает, что его внук создал эту фальшивую скульптуру. Я могу только представить себе гнев, с которым столкнулся Беккер.
«Да, мы поговорили».
'А как он был?'
— До или после того, как он сковал меня тростью по голове?
Я вздыхаю, драматически закатывая глаза. 'Очень смешно.'
«Он был более чем в порядке, принцесса. Он в моем офисе». Включается душ, и я бегу в ванную, чтобы еще раз взглянуть на него. Просто чтобы я знала, что он здесь. Я нахожу его под брызгами с закрытыми глазами, лицом вверх, на его грубое лицо льется дождь. Я выдыхаю, упираясь лбом в стекло, наблюдая за ним. Его движения плавные, медленные, но плавные, и я полностью им заворожена.
— Хочешь попкорна? — спрашивает он, не открывая глаз.
Я улыбаюсь и кладу ладонь на стекло, молча, просто любуясь им.
«Давай, поцелуй меня, Элеонора». Его требование хрипло, его голос чистый секс. Он открывает глаза, его испорченный, ленивый взгляд смотрит на меня. 'Сейчас же.'
Я захожу в душ и готовлюсь к его утверждениям, вздыхая, а не визжа, когда меня схватывают и прижимают к кафельной стене. Он стягивает с меня мокрую футболку и отбрасывает ее в сторону, и тяжелые влажные ресницы закрывают ему глаза, когда он смотрит на меня, его лицо приближается к моему. 'Я люблю тебя.'
«Я никогда этого не забывала». Мои пальцы вплетаются в его влажные волосы. «Брент Уилсон не будет доволен».
— «У Уилсона это уже есть». Он прижимает свои губы к моим и толкает меня к стене силой своего поцелуя, его язык жадно исследует мой рот. «Он делает свои шаги слишком быстро. Слишком часто ошибается. Смотрит на меньшую картинку, а не на большую». Он закусывает мою губу и отстраняется, скользя руками по моей заднице и собственнически обхватывая щеки. «Он отчаянный человек, Элеонора».
— «Ты даже немного не волновались, когда тебя арестовал Прайс?»
Он немного качает головой, но ничего не говорит.
'Почему?'
«Потому что я гребаная легенда, а Уилсон — нет».
«Ты дерзкий».
«Я Беккер Хант». Он усмехается и снова берет мои губы. «И скоро ты станешь Элеонор Хант». Слегка рыча, он отстраняется и поворачивает меня, хлопая меня по заднице. «Сходи к дедушке, прежде чем я нагну тебя и оттрахаю от Ватикана и обратно». Я надуваюсь, и он ухмыляется, снимая шампунь с полки. «А потом приготовься к ночлегу».
Высокая температура. Столько тепла. Всю ночь. Он всю ночь напролет.
Я беру полотенце и вытираюсь перед тем, как накинуть одежду и отправиться в офис Беккера, Уинстон идет за мной по пятам. Я не могу отрицать облегчения, которое чувствую. Беккер дома, у полиции ничего нет, он избавился от Прайса, старый мистер Х в порядке, и он все еще разговаривает с Беккером. Все беспокойство, которое не давало мне уснуть в течение последнего дня, улеглось, уступив место усталости. Я собираюсь поспать неделю. Сразу после нашей ночи.
Пробираясь в кабинет Беккера, я нахожу старика, сидящего за огромным столом, уткнувшись лицом в простыню. Он смотрит поверх, его очки упираются в кончик носа. 'Вот она.'
«Эй», — я закрываю за собой дверь и иду к нему, садясь в одно из кожаных кресел напротив. «Вам следует лечь в постель, — увещаю я его. Он выглядит на удивление хорошо, несмотря на несколько швов на лбу.
«Не начинай», — фыркает он, аккуратно складывая бумагу и откладывая ее в сторону. «Все утро я держал Дороти в ухе».