– Я не рассказала потому, что ты не смог бы ничего сделать. А только сходил бы
с ума, пытаясь. – Губы его сжались, и Джия молилась, чтобы он понял. – Под моей
ответственностью оказалось двое детей младше трех лет. Племянник не понимал, почему его папа внезапно исчез и как бы с мамой не случилось такого же. Родители
были слишком погружены в скорбь, чтобы справляться с требованиями двух детей, и
мама стала не такой мобильной, как обычно. Мне пришлось разбираться со всем этим
и помимо этого удерживаться на работе. Благослови Господи социальную службу по
уходу за детьми. Но мне нужна была еще одна пара рук и я не ожидала, что ты
предоставишь их мне.
– Почему нет? У тебя был завал, и я бы помог.
– Каким образом? Я не представляю тебя, меняющего подгузники и моющего
бутылочки для двухчасового ночного кормления.
Выражение его лица сменилось с равнодушного на холодное.
– Что я такого сделал, чтобы заставить тебя думать, что я могу бросить тебя со
всем этим одну?
Ничего. Может, это и было нечестно, но его репутация плейбоя навела ее на
мысль, что он не был готов возиться с детьми. В тот единственный раз, когда она была
в квартире Джейсона до их женитьбы, она была поражена насколько безупречным и
холодным выглядело это место. Черное, хромированное, стеклянное... все, на чем
могли оставаться отпечатки пальцев. Воздушная лестница, с которой ребенок мог
легко свалиться. Стеклянные стены с балконом, через который любопытный малыш
15
Грешные навсегда. Шайла Блэк
мог бы перевалиться и пролететь двадцать четыре этажа перед смертью. Пожалуй, было несправедливо, судить о способности Джейсона заботиться о детях по его
квартире, но, по ее мнению, она являлась признаком отсутствия у него данной
готовности.
– Ты хоть когда-нибудь держал в руках младенца? – парировала она.
– Я бы научился.
Правда. Он был великолепен, и беспомощность была бы последним словом, которое она бы использовала, чтобы описать его.
– Или я мог бы нанять специалиста, чтобы помочь тебе. У меня, может, и нет
опыта с детьми, но есть деньги.
Джия это знала. В то время, она даже подумывала попросить его помочь ей
материально, но...
– Я не ждала, что ты возьмешь на себя кризисную ситуацию в моей семье. Это не
было твоей заботой.
Он пождал губы.
– Ты – моя забота. Поскольку я твой муж, то твои проблемы это мои проблемы.
Вместо того чтобы переложить их на меня, ты выставила меня вон и взвалила все на
свои плечи. Упрямая, независимая... – Он сжал челюсти. – У меня ладони зудят.
Она не позволяла себе думать о том, как сильно соскучилась по его наказаниям, прикосновениям. Сейчас же, лоно ее сжалось. Клитор запульсировал. Сердце заныло.
– Кто позаботится о тебе? – требовательно спросил он. – Мешки у тебя под
глазами говорят о том, что ты ни разу не спала всю ночь напролет. Твоя худоба
говорит мне, что ты потеряла около семи килограммов, хотя не должна была. Волосы
твои отросли на семь сантиметров и выглядят так, словно у тебя не было времени
подстричься. У тебя поломаны ногти, а обувь требует ремонта. Дай угадаю, твои ноги
месяцами не видели педикюра, а киска обработки воском.
Джия ахнула. Джейсон всегда был наблюдателен, но его внимание к каждой
детали в ней заставили ее онеметь.
Он наклонился ближе, специально.
– Прекрати играть, словно я тебя не знаю. Я тебя вижу. Я также вижу, что за весь
прошлый год никто не позаботился о тебе, как следовало мне.
Она не могла опротестовать это. Господь знает, она была ужасно одинока.
Девушка так чертовски скучала по Джейсону, что иногда тоска охватывала каждую ее
частичку, словно физическая боль от ломки.
– Миллион раз я смотрела на свой телефон, остро нуждаясь услышать твой голос.
– Она жаждала его утешения и спокойного контроля, чтобы успокоить ее.
– Но так и не позвонила, – отрезал он.
– Я разрывалась между работой и уходом за детьми, и больше ничего у меня не
осталось. Знаю, что по отношению к тебе это было не справедливо. Я не смогла бы
брать, не отдавая взамен. Кроме этого... – Как ей облечь это в понятные ему слова? –
Иногда, ночами, когда укладывала спать Бэллу и Тони-младшего, я проводила
половину ночи, пытаясь достучаться до Милы, но она просто лежала на горе подушек
в своей кровати и молча смотрела в окно так горестно, словно ее мир распался на
части. Меня сокрушало чувство вины. Почему у меня должно было быть то, чего мне