– Красавица.
Она опустила взгляд в жесте подчинения. Либо так, либо она даже смотреть на
него не могла.
– Спасибо.
– Я принес обед. – Он налил вино, и она взяла бокал, выражение ее лица было
несколько настороженным.
– За... новые окончания.
Ее лицо стало абсолютно замкнутым.
– Будем надеяться, быстрые.
Джейсон издал уклончивый звук, подавляя желание взять ее обнаженную и
безвольную, перед тем, как заклеймит ее, будет держать ее в плену, как она делает это
с ним. Вместо этого, он заставил себя ждать. Джиа выпила половину бокала, словно
нуждалась в алкогольной храбрости.
Пытаясь не заскрипеть зубами, он снял колпаки с блюд, затем указал на постель.
– Садись.
Она медленно села, откинувшись на гору пушистых белых подушек, и взяла
тарелку.
26
Грешные навсегда. Шайла Блэк
– Спасибо.
Их взгляды встретились прежде, чем она отвела свой в сторону.
Сдержав проклятья, Джейсон передал ей вилку. Когда она взяла прибор за
дальний конец, не желая даже касаться его пальцами, губы его напряглись. Если у нее
появилось отвращение к его прикосновениям, то он быстро положит этому конец.
С тарелкой в руке он сел, напротив груды подушек, облокотившись на изголовье
кровати рядом с ней. Погрузив вилку в рис, он приложил все силы, чтобы
сосредоточился на еде и вести себя так, будто происходящее меду ними ничуть его не
беспокоит.
– Значит, ты договорилась с семьей. Расскажи мне, какого прогресса ты добилась
в деле отмщения за смерть брата.
Джиа напряглась.
– Никакого. Поначалу, бывший напарник моего брата указывал на бандита по
имени Рики Вайман. Несколько дней спустя он отрекся от своих слов и стал
утверждать, что не уверен, но я лучше знаю. Патрика либо запугали, либо купили. За
день до того, как брат погиб, он говорил папе, что знает, что Рики затеял что-то
серьезное и он намеревался остановить это. Тони погиб на территории Рики, поэтому я
чертовски точно знаю, кто застрелил моего брата.
– Никто не арестовал Ваймана?
– Они даже для допроса его не задерживали. – И, очевидно, это выводило ее из
себя.
– Разве обычно полиция не прилагают все силы, чтобы выследить убийцу
полицейского?
Какая-то циничность и злость искривили ее нежные черты лица.
– Обычно, да. У Ваймана репутация сумасшедшего и имеется большая огневая
мощь. – Ее пальцы так сильно сжали тарелку, что побелели костяшки, она сердито
выдохнула. – Думаю, начальство считает, что эту войну невозможно выиграть и будет
затрачено слишком много жизней, чтобы привлечь этого бандита к правосудию. Он
привлечет множество других преступников, поэтому...
– Они позволят ему ускользнуть. – Джейсон повертел ее слова в голове, злясь
вместе с ней. Мало того, что кто-то такой принципиальный, как Джиа хотел, чтобы
люди, с которыми она работала, делали свое дело и сажали преступников за решетку, она рассчитывала на это. И была разочарована их бездействием.
– Точно, – подтвердила она, и прекратила есть.
Джейсон чертовски хорошо знал, как его жена проводила весь прошедший год.
После того, как не получила никакой помощи от действующих офицеров, она
отказалась верить в отсутствие возмездия за смерть брата.
– Поэтому ты тратила все свое свободное время, выслеживая Ваймана лично и
пытаясь доказать его вину, даже после того, как я усадил тебя за бумаги. – Он
задумчиво посмотрел на нее. – Твои родители не знают, верно?
Закатив глаза, она призналась:
– Папа пытался заставить меня пообещать, что я не пойду за Вайманом в
одиночку, но мама так сильно горевала. Я должна попытаться дать ей все, что в моих
силах. И если этот бандит окажется за решеткой, то это должно помочь.
Длинно выдохнув, Джейсон попытался подавить свою злость. Характер Джиа, хороший и правильный не позволит ей отсидеться во время этой охоты. Самое
забавное, что решительность и прямота, которые ему в ней понравились стали именно
тем, за что он хотел ее придушить.
– Понимаю.
27
Грешные навсегда. Шайла Блэк
Джиа помялась.
– Правда?
– Это сложно, наблюдать, как страдают люди, которых ты любишь, не правда ли?
Она кивнула.
– Мучительно.
Джейсон не мог не согласиться и, несмотря на то, что логика твердила ему о том, что ее положение не должно было волновать его, он не мог проигнорировать ее боль.
– Ешь, пока не остыло.