уже были женаты. Мы жили в пентхаусе отеля "Венишн", все виды обслуживания
были включены, плюс нам подавали шампанское.
И они наслаждались друг другом. Та невероятная ночь – и единственная, которую он провел с женой – навсегда останется в его памяти. По правде говоря, это
была сама лучшая ночь в его жизни.
– И в какой момент всѐ начало рушиться? Как мне кажется, всѐ произошло
чертовски быстро.
Хозяин темницы допил скотч, а затем взглянул на Кайли, которая в очередной
раз гордо прошла мимо его двери.
Торп не любил те эмоции, которые он испытывал к этой девушке. Спорю на
сотню, он чувствовал себя где-то между "глупо" и "неудобно". Как и Джейсон.
– В ту же субботу в четыре часа Джии позвонил отец и сообщил, что еѐ брат был
убит при исполнении.
– Я слышал. Он же тоже был копом?
– Да. Его напарник был единственным, кто стал свидетелем перестрелки на
территории какой-то группировки на юге Далласа. Он, очевидно, и остался с Тони, а
не стал спасать свою задницу. Никто больше не захотел отправлять им подмогу, чтобы
прикрыть их и усмирить бандитов. Джия была разбита. Мы рванули домой. И вот с
этого момента все пошло не так.
Вот тут и началось кровоизлияние в мозг.
– Ей пришлось нелегко, – заметил Торп.
– И я, как идиот, оставил еѐ в покое, потому что она попросила об этом.
Джейсон потер лоб, под которым образовывался сгусток головной боли.
– Во время разговора она сказала, что не говорила еще обо мне своим родителям.
С моей матерью она тоже не знакомилась, но мне было все равно. И я слишком поздно
осознал, насколько для неѐ важна еѐ семья.
– Она как-то объяснила тебе, почему ты стал еѐ грязным секретиком?
11
Грешные навсегда. Шайла Блэк
– Да. Она из семьи полицейских. И родители хотели выдать еѐ замуж за парня с
именем Энзо, еще один коп, которого они выбрали для неѐ. Он ходит с ней в одну
церковь и знает еѐ всю жизнь. Джия поклялась, что вышла за меня по любви. Что бы
это ни значило.
Возможно, сейчас это уже не так.
– Я не думаю, что она из тех женщин, которые врут о своих чувствах.
– Намеренно, нет. Мне кажется, в еѐ фантазиях я еѐ устраивал, а вот с
реальностью что-то не срослось. Когда Джия осознала, что придется говорить своим
родителям о парне, который не является католиком, в чьих венах не течет ни капли
итальянской крови... тут и возникли сложности, – Джейсон покачал головой. – До
этого момента я не сталкивался с проблемами, которые нельзя решить за деньги.
– Может, ей нужно было чуть больше времени, чтобы подготовить их к этому.
– Понятно, что она не стала бы шокировать их в день смерти брата, но я
надеялся, что она расскажет о нас через несколько дней. Но точно до похорон. Но она
этого не сделала. Вместо этого, она пошла на них без меня.
– Ауч.
Даже сейчас Джейсон с трудом признавал, какая агония сжирала его изнутри. Он
хотел поддерживать еѐ, держать за руку и быть еѐ скалой. Вместо этого она
игнорировала данные ею клятвы и вынуждена была стать опорой для своей семьи.
Отчасти он был чертовски горд за неѐ – и одновременно в ярости.
– Первую неделю она едва ли звонила. Но так ни разу и не пришла. Я отправил
ей тысячи сообщений. А вскоре она перестала и на них отвечать. Неделя превратилась
в месяц. И так как я знаком с мэром, то обратился к нему за помощью. Я попросил его
немного прощупать почву и узнать, что за хрень там происходит. Оказалось, что Джия
утешает родителей, помогает жене брата оправиться от горя, а так же заботится о
племяннике и новорожденной племяннице.
– Слишком много людей рассчитывают на еѐ помощь. Конечно, она могла бы и
лучше поддерживать связь с тобой, но ты не можешь еѐ за это винить.
– Нет, не могу. Хотя я могу еѐ обвинить в том, что она создала отряд мстителей, в
который входила только она, с целью ликвидировать бандита, убившего еѐ брата.
– Ага, если бы ты узнал, что она охотится на него – тебе бы пришлось что-то с
этим делать.
– Что я и сделал, – согласился Джейсон. – Как только я это понял, я позвонил ей
и оставил одно сообщение, в котором говорилось, что если она не свяжется со мной в
течение двадцати четырех часов, то заплатит за это сполна. С меня хватит. Я скучал по
своей жене. Она не дала мне ни единой возможности хоть что-то для неѐ сделать, черт
бы еѐ побрал.
– Что она сказала?
– Ничего. Прошел день. Потом еще, – он содрогнулся в глубоком вдохе. – Она