А как он провел время в ее комнате? Не лучшим образом. Чарлз нахмурился, взъерошив волосы. Все шло прекрасно, пока она не спросила, любит ли он ее. Следовало ожидать этого вопроса, но он оказался к нему не готов.
Ответ на этот вопрос он старательно обходил многие годы.
Почему женщины так любят говорить о любви? Когда он был моложе, многие его подружки норовили задать этот вопрос после любовных утех. Любит ли он их? И он чувствовал, что его загоняют в ловушку. Утехи теряли свою притягательность. Женщины всегда чего-то ждали – обещаний, побрякушек. Деревенским девушкам хотелось лишнюю монетку-другую. Вдовам – предложения руки и сердца.
Однако все хотели оставить себе и частицу его сердца. Он не мог дать им этого. Он не хотел связывать себя. Слишком ценил свободу.
Вскоре он понял, что лучше иметь дело с продажными женщинами. Они давали ему любовные утехи в обмен на деньги и не строили иллюзий. Играли по правилам. И в условия этих постельных игр не входили чувства. Только физическое удовольствие. Иногда дружба.
Но теперь дело касалось не только постели. Речь шла о браке, детях и многом другом.
Странно. С тех пор как он познакомился с Эммой, ярмо титула перестало давить ему на плечи. Ушла гнетущая тоска – спутница тех дней, когда он думал, что связан с Найтсдейлом навечно.
А теперь он был полон… предвкушения.
Благодаря Эмме!
Не застрели неизвестный итальянский бандит Пола и Сесилию в Альпах и не спусти в пропасть их карету, Чарлз не вернулся бы в Найтсдейл, не встретил взрослую Эмму Петерсон. Не узнал бы, что в Кенте живет такое сокровище, как Эмма. И это стало бы трагедией всей его жизни. Если бы сейчас на пороге появился брат, Чарлз был бы счастлив его видеть. Был бы рад избавиться от обязанностей маркиза и уехал бы с Эммой, если бы она согласилась. Перед отъездом дал бы совет Полу, как ему воспитывать девочек.
Любит ли он Эмму? А что такое любовь? Всепоглощающее желание, что терзает его дни напролет и особенно ночи? Страсть, которую он едва держит в узде, стоит ему оказаться рядом с Эммой? Если так, то он ее любит. Она нужна ему в постели, и не один раз, а каждый день. Много раз в день. И каждый раз по-новому. Чарлз мечтательно улыбнулся. Будет так приятно учить ее радостям супружеского ложа.
Да и сам он познает новые удовольствия. Он сможет погружаться в нее бесконечно, и семя прольется в ее чрево, и ему не нужны будут дурацкие меры предосторожности. Она девственная и плодородная почва. Он посеет в нее детей.
А потом станет наблюдать, как она отяжелеет, вынашивая их. Он хотел видеть, как она будет баюкать их возле своей груди. Она вырастит Изабелл и Клер. А проснувшись утром, он найдет ее голову рядом со своей на подушке. Он состарится вместе с ней, покроется морщинами, но за это время узнает ее тело как свое собственное или даже лучше.
Чарлз радостно улыбнулся. Да, это любовь.
Все это он скажет Эмме и наденет ей на палец обручальное кольцо Найтсдейлов. Чарлз решил достать кольцо прямо сейчас. Оно хранилось в сейфе в его кабинете.
Убийца почему-то не взял его. Когда тело Сесилии доставили в Англию, кольцо было у нее на пальце.
Чарлз погрустнел. Поверенный так и не смог определить, что именно было украдено. Тем не менее, он настаивал, что брат с женой погибли от рук итальянского грабителя. Были убиты не только Пол и Сесилия, но и их слуги. Свидетелей не осталось. Крандт, поверенный, основывался на выводах итальянской полиции, которая расследовала преступление и обнаружила, что весь багаж перевернут вверх дном, словно вор что-то искал. Негодяй даже вспорол сиденья кареты, выпотрошив набивку.
Зачем? Неужели Пол занимался контрабандой? Или вез секретные документы? Чарлз ничего не смог разузнать в Лондоне и бросил расследование. К чему? Брата не вернешь.
Он открыл сейф. Все семейные драгоценности лежали на месте. Ну, может, не совсем все. Чарлз засмеялся, взял обручальное кольцо и сунул его в карман. В то лето, когда ему исполнилось семь – это было до приезда Эммы, – в Найтсдейл прибыл погостить двоюродный дедушка Рэндалл. Чарлз и Пол решили, что он пират. Все лето они провели в поисках спрятанных в имении драгоценностей и золотых дублонов, вырыв немало ям. Двоюродный дедушка Рэндалл наверняка до колик смеялся над их поисками в те редкие дни, когда был трезв.
Чарлз закрыл сейф. Что, если где-нибудь в Найтсдейле действительно спрятаны сокровища? В двоюродном дедушке Рэндалле и впрямь было что-то сатанинское. Это сумел уловить скульптор, ваявший в то лето дедушкин бюст.
Чарлз рассмеялся и вышел из кабинета. Должно быть, Клер будет счастлива, если они устроят поиск пиратских сокровищ.
За обедом Эмма то и дело поглядывала на Чарлза и каждый раз ловила его ответный взгляд. Это сбивало с толку. Она гоняла по тарелке фасолину и пыталась слушать рассказ сквайра Бегли об охотничьих собаках. Если ей случалось посмотреть на сквайра, ей тут же вспоминались откровения его жены. Эмма краснела, как только ее взгляд оказывался в районе талии, и поэтому она старалась смотреть ему в лицо. Но тут были его губы… Целующиеся сквайр Бегли и миссис Бегли? Их объятия? Неужели это то же самое, что делал с ней Чарлз?
Эмма загнала фасолину под капустный лист. Ей не хотелось есть.
Она повернулась, чтобы задать вопрос мистеру Фрамптону, сидящему по другую руку от нее. И мистер Фрамптон с готовностью ответил, демонстрируя Эмме ком полупрожеванного мяса во рту. Ей пришлось снова заняться фасолью.
Неужели герцогиня Олворд права? Чарлз действительно питает к ней чувства?
Она снова взглянула в его сторону. Он склонился к леди Хейверфорд, вежливо выслушивая ее рассказ. Заметив взгляд Эммы, улыбнулся, и на правой щеке сложилась очаровательная складочка.
Боже! Эмма снова уткнулась взглядом в тарелку. Скорее бы подали следующее блюдо. Ей необходима смена декораций.
Она заметила в глазах Чарлза знакомый блеск. Взгляд был пристальный, словно никого, кроме нее, не существовало в комнате. И даже леди Хейверфорд перестала существовать.
– Джентльмены, – провозгласила леди Беатрис, когда наконец подали сладкое. – Забудьте сегодня про портвейн и сразу после обеда присоединяйтесь к дамам в гостиной. Мы будем играть в шарады.
В ответ раздались недовольные возгласы.
– Никаких шарад, леди Беа! – вскричал граф Уэстбрук. – Помилосердствуйте!
Герцог Олворд рассмеялся:
– Держу пари, Уэстбрук, что в тебе погиб автор-неудачник.
– Ты сам проиграешь, Олворд. Ненавижу неясность, а разгадывать загадки тем паче.
– Тетя, – сказал Чарлз, – ты должна развлекать гостей, а не пытать их.
– А я люблю шарады, леди Беатрис, – подала голос с другого конца стола мисс Пелем. – Я очень хорошо умею загадывать шарады. Можно, я буду в команде лорда Уэстбрука? – Молодая леди захлопала ресницами:
Лорд Уэстбрук почувствовал себя загнанной дичью.
Эмма взглянула на Мэг. Сестра вытаращила глаза и кивнула в сторону леди Элизабет. Глаза Лиззи метали молнии, рот вытянулся в тонкую нитку.
– Мы ведь будем играть, правда. Рейчел? – прочирикала мисс Эстер Фартингтон из-под левого локтя мистера Максвелла.
– Конечно, будем, но в разных командах, – отозвалась мисс Рейчел Фартингтон, сидящая справа от мистера Максвелла.
Сам мистер Максвелл продолжал опустошать поднос с пирожными, который неосмотрительный лакей поставил прямо возле старого джентльмена.
– Мы ссоримся, когда играем в одной команде, – поведала всему столу мисс Эстер.
– Ни в чем не соглашаемся друг с другом!
– Ужасно ссоримся!
– Лучше нас разделить.
Близняшки Фартингтон улыбнулись одновременно и совершенно одинаково. Общество изумленно посмотрело на них.
– Итак, – леди Беатрис нарушила воцарившееся молчание, – обед закончен, все собираются в гостиной. Мистер Максвелл. Мистер Максвелл! Мы идем играть в шарады!